Владимир Семёнович Высоцкий - Сочинения

Владимир Высоцкий СОЧИНЕНИЯ

1960 год

x x x

И. Кохановскому

Тебе б филфак был лучшим местом:

Живешь ты с рифмой очень дружно.

Пиши ты ямбом, анапестом,

А амфибрахием — не нужно!

Сорок девять дней

Суров же ты, климат охотский, —

Уже третий день ураган.

Встает у руля сам Крючковский,

На отдых — Федотов Иван.

Стихия реветь продолжала —

И Тихий шумел океан.

Зиганшин стоял у штурвала

И глаз ни на миг не смыкал.

Суровей, ужасней лишенья,

Ни лодки не видно, ни зги, —

И принято было решенье —

И начали есть сапоги.

Последнюю съели картошку,

Взглянули друг другу в глаза…

Когда ел Поплавский гармошку,

Крутая скатилась слеза.

Доедена банка консервов

И суп из картошки одной, —

Все меньше здоровья и нервов,

Все больше желанье домой.

Сердца продолжали работу,

Но реже становится стук,

Спокойный, но слабый Федотов

Глотал предпоследний каблук.

Лежали все четверо в лежку,

Ни лодки, ни крошки вокруг,

Зиганшин скрутил козью ножку

Слабевшими пальцами рук.

На службе он воин заправский,

И штурман заправский он тут.

Зиганшин, Крючковский, Поплавский

Под палубой песни поют.

Зиганшин крепился, держался,

Бодрил, сам был бледный, как тень,

И то, что сказать собирался,

Сказал лишь на следующий день.

«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..»

«Ребята! — Еще через час. —

Ведь нас не сломила стихия,

Так голод ли сломит ли нас!

Забудем про пищу — чего там! —

А вспомним про наших солдат…»

«Узнать бы, — стал бредить Федотов, —

Что у нас в части едят».

И вдруг: не мираж ли, не миф ли —

Какое-то судно идет!

К биноклю все сразу приникли,

А с судна летит вертолет.

…Окончены все переплеты —

Вновь служат, — что, взял, океан?! —

Крючковский, Поплавский, Федотов,

А с ними Зиганшин Асхан.

Педагогу

Е. Ф. Саричевой

Вы обращались с нами строго,

Порою так, что не дыши,

Но ведь за строгостью так много

Большой и преданной души.

Вы научили нас, молчащих,

Хотя бы сносно говорить,

Но слов не хватит настоящих,

Чтоб Вас за все благодарить.

x x x

День на редкость — тепло и не тает, —

Видно, есть у природы ресурс, —

Ну… и, как это часто бывает,

Я ложусь на лирический курс.

Сердце бьется, как будто мертвецки

Пьян я, будто по горло налит:

Просто выпил я шесть по-турецки

Черных кофе, — оно и стучит!

Пить таких не советую доз, но —

Не советую даже любить! —

Есть знакомый один — виртуозно

Он докажет, что можно не жить.

Нет, жить можно, жить нужно и — много:

Пить, страдать, ревновать и любить, —

Не тащиться по жизни убого —

А дышать ею, петь ее, пить!

А не то и моргнуть не успеешь —

И пора уже в ящик играть.

Загрустишь, захандришь, пожалеешь —

Но… пора уж на ладан дышать!

Надо так, чтоб когда подытожил

Все, что пройдено, — чтобы сказал:

«Ну, а все же не плохо я прожил, —

Пил, любил, ревновал и страдал!»

Нет, а все же природа богаче!

День какой! Что — поэзия? — бред!

…Впрочем, я написал-то иначе,

Чем хотел. Что ж, ведь я — не поэт.

x x x

Если б я был физически слабым —

Я б морально устойчивым был, —

Ни за что не ходил бы по бабам,

Алкоголю б ни грамма не пил!

Если б я был физически сильным —

Я б тогда — даже думать боюсь! —

Пил бы влагу потоком обильным,

Но… по бабам — ни шагу, клянусь!

Ну а если я средних масштабов —

Что же делать мне, как же мне быть? —

Не могу игнорировать бабов,

Не могу и спиртного не пить!

--">