Юлия Сысоева - Леди. Наследие Анахора

мы проходить не станем, мы нашли более лёгкий и ловушек на нём не встретили. Единственная сложность, нужно будет перебраться через стену, ворот в той стороне нет.

— Перебраться? То есть… вы имеете в виду, перелезть? — с испугом уточнила Лилавати.

— Не переживайте, мы что-нибудь придумаем, чтоб вам было удобно это сделать.

Сдвинуть камни и корни в мост, выстроить барьерные плиты, левитировать, в конце концов… Главное переправить графа с графиней, остальные смогут перелезть сами, если что…

Посовещались мужчины быстро, и часа не прошло, как решили выдвигаться. Вот только то, расстояние, что Клаус с Ханной прошли легко и непринужденно по утренней свежести, графской свите в самый солнцепек пришлось преодолевать с огромным трудом. Графине пару раз становилось дурно, даже шляпа с огромными полями её не спасала. Ханна в спешке зачаровывала воду в кубики льда, чтоб хоть как-то облегчить страдания молодой девушки. Через стену Клаус построил мост из горизонтальных барьеров, но переходила через него Лилавати при помощи Ханны, под руку.

Нет, Ханна тоже волновалась, но явно не так сильно. И пусть несколько раз в год, но выбиралась «на лоно природы», к чему готовилась физическими упражнениями, чего не скажешь о Лилавати. Жизнь графини протекала совсем иначе, природой для неё были тенистые ухоженные сады и парки с ровными дорожками. Ханна уже искренне жалела молодую женщину и поняла, что сделает всё, чтоб закончить это дело как можно быстрее ради неё. А Клауса она и так знает теперь как найти. Никуда он от нее не денется.

В саду ядра заклинания граф чуть было не распорядился разбить шатер, но вовремя вспомнил, что пошли они налегке и шатров не брали.

Ханна сразу взяла всё в свои руки, расставив всех так, как положено. Лилавати, то краснея, то бледнея замерла ровно перед постаментом и внимательно слушала, что ей надо делать. Остальных Клаус и Дроер оттеснили в сторону.

Когда все подтвердили, что всё поняли, запомнили и готовы выполнить, Ханна отступила к мужчинам, предоставив Лилавати возможность действовать.

Едва молодая графиня закончила с ритуальной фразой, и кровь её капнула на постамент, девушку отшвырнуло назад. Но уже через метр Лилавати врезалась в сдерживающий барьер, который мягко остановил её падение. Пусть Клаус не подал вида, но явно перестраховался. И когда мужчины сразу бросились к графине, справляясь о здоровье, шагнул к Ханне, которая смотрела на всё это с недоумением. Так не должно было случиться. Ритуальная фраза верная, последовательность действий — тоже. Что не так?

— Леди Ханна, в чём дело? — к ней уже направлялся граф, рассерженный и недовольный.

— Анахор не принял вашу супругу, как свою законную владелицу, — спокойно ответила магичка, а потом обвела взглядом всех людей и кивком головы указала на выход.

— Ваша Светлость, прикажите всем… не заинтересованным выйти, пожалуйста, — озвучил её просьбу Клаус и едва большая часть сопровождения протопала на выход из сада, Ханну, графа с супругой, Дроера и Клауса отгородил красноватый барьер поглощения звука.

— Анахор не принял Лилавати Фэнран, — жёстко произнесла Ханна. — Процедура соблюдена правильно, значит дело в личности наследницы.

— Но я действительно Лилавати Тмаркхур, мой отец был младшим сыном Анирудкха Тмаркхура, последнего главы нашей династии, последнего владельца Анахора и прочего имущества семьи!

— Это факт, — добавил граф, — это документально подтвержденный факт.

— Есть хоть малый шанс, что вы… Если юридически вы кровь от крови Тмаркхуров, это хорошо, но в таких делах важно не только это, — Ханна набралась смелости и четко произнесла: — Вы уверены, что на сто процентов дочь своего отца?

Этот вопрос вызвал ожидаемое возмущение, спокойными остались лишь маги, ведь оба знали, что кровь — это не просто красная жидкость в теле. Очень часто именно кровь в ритуалах или при лечении раскрывала многие семейные тайны. Когда всеобщее возмущение спало, Лилавати, дрожащим от обиды голосом произнесла:

— Я дочь своего отца. Ради любви к нему мать ушла из семьи. И мой отец ради любви к ней покинул свою. Они были слишком юны, когда я родилась, страстно и нежно любили друг друга, чтоб успеть изменить. И я похожа на отца больше, чем на мать.

— Я спрашиваю не ради постыдных тайн или желания оскорбить, — покачала головой Ханна.

— Кровное неродство легко скрыть, но в подобных --">