Илин Вэй - Красная нить (СИ)

остаться дома, в городе, рядом со своими школьными друзьями: Усоппом, Нами, Виви, Чоппером. Луффи точно знал, что ребята приглядели бы за ним лучше, чем дед, пообещавший провести рядом с единственным внуком все долгие два месяца…

В итоге же старик оставил его в первый день приезда, а пыльный одичалый домик оказался настолько же скучным, насколько одиноким чувствовал себя в нём нисколько не терпящий этого чувства Луффи.

🖀

Розовые бутоны наперстянки, свившие кольца вьюны, пушистые соцветия бархатного клевера сплетались в восхитительный свежий ковёр, ласкающий кожу нежной прохладой. Порой, точно по зову волшебного свистка таких же волшебных крохотных барсуков, попрятавшихся под мягкими листьями душистой полыни, парашютики солнечных одуванчиков, описав над дышащим хитросплетеньем трав почётный круг, уносились в знойное небо, где раздували ватные паруса белобокие облака.

Молодые клёны, старые тополя, дряхлые дубы и осины шелестели салатными лапами, шептались с наивными чернопёрыми дроздами, неспокойными трясогузками, затаившейся в зарослях жёлтой иволгой…

Лохматый чернявый мальчишка, миновавший холмистый подъём на последнем дыхании, приставил к глазам ладонь козырьком и впервые позволил себе обернуться назад — туда, где плавились в жарком воздухе крыши и трубы разбросанных в долине домишек.

Отсюда, с самого высокого и отдаленного холма, где меж трав и камней струился весёлый ручей, а над цветами вились жужжащие пчёлы, деревня казалась совсем маленькой и смешной…

И Луффи на мгновение поверил, что там, в буро-зелёном низовье, живут вовсе не люди, а самые настоящие карликовые гномы: коренастые, бородатые и ворчливые.

Сердце в груди ударилось о рёбра, бухнуло, а затем, встрепенувшись вставшим на копытца нарождённым оленем, восторженно забилось в новом быстром ритме, рьяно разгоняя по жилам горячую кровь. В горле защекотало, и Луффи, вскинув над головой руки, звонко рассмеялся, позволяя земле уйти из-под ног.

Травы встретили худенькое тельце влажной лаской, живительной тенью, дурманящей ощущения сладостью. Птицы взвились в перевозбуждённых трелях, пушистые кроны вспенились малахитовым пожаром: ведь он, мальчишка со сломанной ногой, забрался сюда!

Забрался к свободе, к жизни, к хмельному небу, к облачным кораблям, к кузнецам и изредка квакающим лягушкам…

К странной и синей телефонной будке.

Шальная свобода наполняла лёгкие, жизнь впитывалась в поры, небо плавилось морской синевой, корабли уносились вдаль, снявшись с белых якорей. Кузнечики, осмелев, запрыгивали на ноги, лягушки, притаившись на илистых бережках юного ручейка, важно раздували подгорловые мешочки…

А немножечко покорёженная будка, выкрашенная мутно-синей краской, примостилась под сенью самого старого на вид дуба, бесшумно поскрипывая приветливо распахнутой дверцей.

Мальчишка, вывернув шею и перекатившись на живот, смотрел на синее чудо во все глаза, будучи глубоко уверенным, что ещё минуту назад его здесь точно не было…

И всё-таки жёлтые блики отражались от ровных квадратиков стеклянных окошек, а там, внутри, за распахнувшейся шире дверцей, дремал забавный и громоздкий железный телефон.

Представшее видение было настолько поразительным, настолько волнительным и непреодолимо-влекущим, что Луффи, напрочь позабыв и о ноге, и об оставшемся в траве чёрном костыле, поднялся на четвереньки и, не обращая внимания на тупую боль, пополз к чудаковатой синей коробке.

Травы кололись, лезли в глаза и рот, оплетали руки и ноги, точно стараясь удержать глупого мотылька, добровольно летящего на разведённый в поле костёр. Но то необъяснимо восторженное, что вспыхнуло в груди, под самыми костями и капиллярами зашедшегося сердца, манило слишком сильно…

…где-то там, на самом краю спящего сознания, стёклышками детского калейдоскопа вспыхнуло вдруг забытое понимание, что он ждал, он на самом деле ждал встречи с тем неизвестным, что жило в потёртых оконцах да выцветших циферблатных рисунках.

Дверца, тренькнув язычком незримого колокольчика, бесшумно захлопнулась за спиной, и Луффи, не смеющий даже дышать, утонул в обволокшей прохладе синих стен.

Секунда, отмеченная ударом

--">