Альберт Беренцев - Во все Имперские Том 8. Рюрик (СИ)

жена. Время браться за дела. Канцлер Империи просыпается рано и сразу начинает вкалывать. Ты же не забыла, что ты канцлер, я надеюсь?

Принцесса на это звонко рассмеялась.

— Весело быть канцлером?

— Да нет… Это просто так странно… Я не думала, что канцлер, ну…

— Не думала, что канцлер трахается? — уточнил я, — Ну что ж… Тебе предстоит еще многое узнать о канцлерах.

Я мягко выпутался из объятий принцессы, нашарил смартфон и набрал Таю Кабаневич:

— Утро доброе. Завтрак нам с женой. Сюда, в избу.

— Нагибин, ты охренел? Я тебе служанка что ли…

— Завтрак. Быстрее. И пару зубных щеток с пастой, и мыло. И воды.

Я повесил трубку. Судя по недовольному и хриплому голоску девушки, Таю я разбудил.

Принцесса помрачнела, но меня это уже не могло остановить — я целомудренно чмокнул жену в оливковую щечку, глубоко вдохнул и выбрался из-под теплого одеяла и от не менее теплой девушки на ледяной пол избы.

Впрочем, когда я через минуту вышел отлить, я осознал, что в избе было еще пожалуй жарко. На улице дубак был уже такой, что я удивлялся, как моя АРИСТОкратическая струя не замерзает на нём.

День был мрачным, уже рассвело, но над серой гладью Онежского озера висели такие же серые тучи. Дело шло к дождю, а ветер был таким, что я ощутил себя на нём голым скелетом, типа лежавшего в избе Петра Великого.

Впрочем, вид от рыбацкого домика открывался потрясающий — за озером на берегу раскинулась каменистая тундра, домики в деревне казались игрушечными, над Кузирантой возвышалась деревянная колокольня кирхи, а шхеры возле села напоминали какие-то панорамы эпохи викингов.

На причале торчал одинокий Кабаневич, с желтой бородкой и закутавшийся в пальто, обитое мехами.

— Замечательно! — крикнул я ему, пока отливал, — Просто замечательно! Какого лешего вашего босса и его жену-принцессу охраняет один человек, м? Вы там совсем охренели?

Желтобородый в ответ мрачно плюнул на камень под ногами:

— Так холодно, босс. А наёмникам-финнам веры нет. Они же ночью пытались вас убить.

— Не меня, — поправил я Кабаневича, — Убить пытались другого человека. Но не суть. Давай сюда еще пяток твоих родичей. А то мне некомфортно без охраны.

Через двадцать минут я уже покончил с зарядкой и утренней гигиеной, даже окунул свою тушку в ледяные воды Онеги и проплыл метров пятьдесят. После таких процедур, да еще моей первой брачной ночи с новой женой, у меня проснулся зверский аппетит.

На завтрак нам подали вареные яйца, ягоды, мёд и какой-то местный хлеб, в котором травы было больше, чем муки, а еще кофе и морс. Принцесса набросилась на еду не с меньшей страстью, чем я сам, а подали нам завтрак одновременно Анна Киприановна и Павел Павлович — не тот, который Багатур-Буланов, конечно, это было бы уже слишком, а тот, который Кабаневич с фиолетовой бородой.

Я продемонстрировал Кабаневичу экран своего смартфона:

— Вот это список моих трикоинов, которые я ем. Вообще, у меня был суточный запас, но увы — все пропало в битве у Петропавловки, когда я просрал свое старое тело. Сможешь достать? Только оперативно.

— Да, без проблем.

Вот этот парень мне нравился все больше. Рожа у него была слишком мрачной даже для Кабаневича, но делал он всё по красоте.

— Буду очень признателен, — ответил я кабанчику, тот тут же исчез в голубой вспышке.

Анна Киприановна поахала, глядя на скелет Петра Великого, и тоже ушла.

Утолив первый голод, принцесса тем временем перешла вслед за мной в деловой режим и сочла необходимым обкашлять вопросы:

— Что будет с моим братом, Наги…То есть, прости, муж. И, кстати, я теперь тоже, получается, Нагибина?

— Ни в коем случае! — возразил я, набивая рот вареными яйцами и запивая их кофе, — Ты все еще Багатур-Буланова, любовь моя. И при дворе ты будешь вести себя так, как будто ты незамужняя. Не в том смысле, что ты не должна хранить мне верность, конечно же. Это ты как раз делать должна. Клянусь, я убью любого, кто только посмотрит в твою сторону!

— Ох… — принцесса потупила глазки и улыбнулась.

Узнаю старую милую Ладу.

— Я просто должна скрывать

--">