Белогор Юрьевич Седьмовский - Путь Наверх

такое же множество более мелких и крупных особей – однако это были всего лишь пузыри.

Внутри каждой колбы можно было четко разглядеть находящихся внутри существ, даже скорее эмбрионов, из живота которых к верху тянулась пуповина, и очевидно, питала их. Лампочка над ними светила холодным и мертвым светом, подобно луне, и освещала разве что потертую табличку, вырезанным по железу словом «Инкубатор». К каждой колбе была прикреплена своя табличка, но прочесть содержимое было затруднительно. В глубине комнаты раздался скрипучий, как дверь, петли которой не смазывали полсотни лет, голос:

– Наконец, новая партия подопытных скоро будет готова к жизнедеятельности. Главное не переборщить с мощностью, иначе погибнут как 79-я, и будет очень жаль.

Эхо шагов нарушило тишину, и заполнило собой всё помещение. Старая лампа, свисающая с потолка, покачнулась, из-за чего на пару секунд на колбе, которую она осветила, можно было прочесть имя: Заверган».

Часть первая ТРУЩОБЫ

Глава 1

Проснувшись рано утром от грохота, словно по коридору промчался паровоз, он встрепенулся, и вскочил. Он находился в одной из комнат, обнаруженных им пару лет назад катакомб, в которые можно было попасть через подвал заброшенного восьмиэтажного дома. Первым делом он пихнул руку под рюкзак, который в этот раз играл роль подушки – проверить наличие самопала. На месте, – облегченно выдохнул он, и сел, вслушиваясь в затихающий гул. Очевидно, это промчался один из сломанных дроидов. Успокоившись, он выпрямил ноги, протяжно зевнул и потянулся, напрягая все мышцы, приводя тело в активность. Протерев глаза, он смотрел на слабо бьющий свет от керосиновой лампы, которую он заправил перед сном. За пределами комнаты, куда не доставал свет, послышался какой-то шорох, а потом словно кто-то быстро пробежался мокрыми ногами. Или не ногами, а скорее лапами. Лапками. Множеством маленьких лапок.

Не имею ни малейшего представления, что тут может водиться, – подумал он, и него мурашки пробежали по спине, – Прихвостни Нейросети не любители погулять в катакомбах… И я, впрочем, тоже… Да они и не часто захаживают в трущобы. Они вообще стараются туда не захаживать. Их там не любят. Мы их там не любим.

Заверган немного отошел после непродолжительного сна, и его охватило беспокойство, что в этом укрытии не так уж безопасно. Он протер свои ярко-голубые глаза и почесал подмышкой – свитер очень колючий. Хотя комната довольно уютно выглядит, – думал он, – Ковер, пусть и старый, сырой, облитый каким-то дерьмом, но уже чувствуется некий уют. Может, как-нибудь почищу его, потом, если вернемся… А столик? Этот маленький белый пластиковый столик, с несколькими трещинами, этой дурацкой сломанной ножкой – тоже часть интерьера. Учитель говорил, что раньше у всех были квартиры, дома, где были ковры, столы, посуда, даже холодильники, фотовизоры и многое другое. Чертовы Шизократы!

Заверган немного помрачнел, и посмотрел на бетонную осыпающуюся от времени стену, вдоль которой проходили железные водопроводные трубы, покрытые грязью и ржавчиной. Собственно, на них Заверган и подогревал себе чайник. Кто знает, когда научились строить такое? И тем более почему в заброшенном доме пускают воду и отопление. Но, это старые здания, говорят им около двухсот лет, в новых уже нет таких подвалов, и труб с водой никаких нет…

Заверган приподнял крышку чайника, и затянулся парующим ароматом трав, словно курильщик, который не брал в рот сигарету несколько дней, и насладился запахом, даже показалось, что он повел ушами от удовольствия.

– Уф, – выдохнул он, и довольный сел обратно, – Должно быть, наверху уже светает. Наверное, туманно… Но зато нет никого, не то, что у нас в трущобах. Хотя, конечно, у нас из взрослых один только Учитель – он самый главный в трущобах. Его все так и называют: Учитель. К нему прислушиваются все ребята, и выполняем его задачи. И только потому мы ещё живы, – Он сполз на пол и уставился печально в потолок, глядя на раскинувшую свои белые коконы плесень. – Ай, ладно, скоро идти, нужно ещё поесть.

Он расстегнул молнию рюкзака, достал хлеб из рогозовой муки, и выпив пару яиц перепелки – которые он нашел накануне и по приходу аккуратно положил их на какой-то кусок поролона с дырочками – и запив всё чаем, он смахнул с себя крошки, смял в руке скорлупу, ощутив её хруст, и переложив её в маленький пакетик – Учитель умел --">