Петр Немировский - Украинская зима

что это за страна — Украина и где она находится. А объяснять, что я — еврей, из Украины, но мой родной язык — русский, — такое может и вовсе сбить с пантелыку неосведомлённого собеседника. Поэтому я давно привык к тому, что в Америке я «русский». И, кстати говоря, не видел в этом ничего плохого. Напротив, быть «русским» в Штатах всё-таки гораздо лучше, чем «жидом» в Украине. Русский — всё-таки представитель великой нации, прославившейся, в первую очередь, своей культурой. Я всегда чувствовал себя связанным незримыми прочными нитями с Толстым, Пушкиным, Булгаковым, Есениным, Шукшиным, героями русских народных песен. Я их любил и понимал. Русские писатели и поэты, историки, герои романов и песен — и замёрзшие в степи ямщики, и поручики Голицыны, и доблестные русские солдаты, — все они мне были понятны, близки, они были неотъемлемой частью меня. Даже персонажи из блатных песен Высоцкого мне казались благороднее украинских казаков и гайдамаков, которых я — еврей — всегда воспринимал как убийц и гонителей своих предков.

Поэтому я уехал в Штаты. Поэтому темой для своей докторской диссертации я выбрал Древний Рим, но не Украину.

Эти представления мне казались верными и незыблемыми, само собой разумеющимися, не вызывавшими сомнений.

Так продолжалось до 24 февраля 2022 года.

Началась война.

Это не моя война

Сенька, брат! Ты слышал, эти суки окружают Киев?! Сегодня по новостям передавали про какую-то ночную стрельбу на Подоле, вроде бы их разведовательно-диверсионная группа проникла в город. Но их уничтожили. Ты видел эти длиннющие колонны русской бронетехники, идущие на Киев? Кошмар, настоящий кошмар, блин.

— Да, да. Это впечатляет, это круто. Жесть. Они должны сдаться — и всё. Сопротивляться глупо, даже смешно.

— Кто должен сдаться? Украинцы должны сдаться? Ты серьёзно так считаешь? Ты хочешь, чтобы русские танки вошли в Киев? Ты хочешь, чтобы украинцев выгнали из их домов, отправили в Сибирь, а в их квартирах поселились буряты и кадыровцы? Брат, ты что, блядь, не понимаешь, что русские устроят украинцам геноцид такой же, как когда-то немцы устроили евреям?

— Ну, насчёт геноцида ты загнул. Пожалуйста, не сравнивай украинцев и евреев, не ставь их в один ряд. Евреев немцы хотели уничтожить. А хохлов — что? Никто их не будет трогать, заткнут только горлопанов и демагогов, остальных не тронут. Поставят для них ещё пару памятников Шевченко, дадут им бесплатно по кульку гречки, и они успокоятся. Как будто бы ты не знаешь этот народ и никогда с ними не жил. Это жлобы и быдло, которые устроили свой идиотский Майдан и теперь за это расплачиваются. Они сами во всём виноваты. Или они думали, что Путин им всё позволит и для них всё безнаказанно сойдёт с рук?

— Ты что, брат, топишь за Путина даже сейчас?

— Нет, за Путина я не топлю. Мне тоже многое не нравится из того, что он делает. Но не надо меня агитировать. Я как-нибудь разберусь сам, без твоей агитации. А этим жмурикам в Киеве нужно сдаться. Ещё вот что ты должен помнить: если я уехал из той страны, значит у меня на то были свои причины. И у тебя, кстати, тоже. Это не наша война.

Я молчал.

— У меня вот сейчас другая проблема, — продолжал брат. — Послезавтра я должен ехать в Турцию на курорт. Но Марина мне уже морочит голову, она оказалась страшно назойливой бабой. Не знаю, как я её выдержу там неделю. И зачем я затеял эту поездку? Лучше бы поехал с женой. Но билет взят на её имя, деньги заплачены, а вернуть нельзя.

— Марина? Это твоя новая любовница?

— Да. Разве я тебе не говорил о ней?

— Нет. Но мне это неинтересно. Гудбай, — я нажал кнопку на мобильнике, и наш разговор прервался.

Я всё ещё не мог поверить, что мой брат Сенька — такой. Что он — киевлянин — так отреагирует на эту войну.

Сенька жил в Бремене (город в Северной Германии) немного дольше, чем я в Штатах. Он уехал со своей женой за границу первым из нашей семьи, не дождавшись разрешения из посольства США, где у нас возникла какая-то неразбериха с документами. Сенька был для меня родным человеком, и не только по крови. Я знал, что могу на него во всём положиться и рассчитывать на него в любую минуту. Он меня тоже любил. Когда мы с женой и родителями наконец уехали в Штаты, в Киеве оставалась не проданной наша

--">