Михаил Ходяков - Она всегда возвращалась

Предисловие.

Она всегда возвращалась, после всех моих ужасных слов, оскорблений и прочего дерьма лившегося из меня в ее сторону, она всегда возвращалась, через сутки, неделю, месяц… Должно быть она безумно любила меня, настолько сильно, что прощала мне все, настолько сильно, что не могла злиться на меня чересчур долго, настолько сильно, что всегда была рядом. Я – человек, неспособный понять ценности тех чувств, которые она испытывала ко мне, пользовался ею, кричал на нее, ругал, оскорблял, конечно, я никогда не трогал ее, но мои слова всегда приносили ей, куда большую боль, чем могли принести побои. Я не ценил ее, не ценил, пожалуй, единственную женщину в своей жизни, которая всем сердцем любила меня таким, какой я есть. А я в это время разбивал ее хрупкое, девичье сердце, ведь я знал, что она вернется, она всегда возвращалась, и это продолжалось много лет, день за днем, постоянно… До тех пор, пока в одну из ночей она ушла и не вернулась…

Глава 1.

Все началось… верней все пошло по наклонной после той аварии. Я был жутко пьян в тот день, впрочем, как и в любой другой день. Почти каждый вечер я ссорился с Джесси, это было обыденным делом; наорать, обидеть, и расстроить ее перед сном настолько, что она сидела на кухне и плакала почти до самого утра, пока тот, кому принадлежало ее сердце, либо мирно спал в кровати, храпя и ругаясь на всю хату, либо сидел над унитазом, пока его желудок испражнял то, что он успел выхлебать за день. Этот вечер не был исключением и я, надравшись, начал орать на Джесси.

–Я буду делать то, что я захочу! А ты будешь делать то, что скажу я! Почему? Потому что это мой дом, мой дом!! – разносились на всю кухню мои крики.

–Твою мать, заткнись уже и сходи в душ, весь дом провонял твоей блевотиной – не унималась Джесси.

–НЕ СМЕЙ ТРОГАТЬ МОЮ МАТЬ! Это мой дом, мой! И он будет вонять так…

–Как воняет его хозяин!

–Что ты сказала?

–Что слышал! – отрыпнулась Джесси.

Наша ругань продолжалась еще часа два. Ближе к полуночи Джесси, как обычно устала ругаться со мной и, сев за дальний от меня край стола, еле слышно плакать.

–Хватит ныть!… Прошу тебя, хватит ныть – попытался я успокоить ее.

Я не любил, когда она плакала, я был мерзким человеком с еще более мерзким сердцем, но оно у меня было. Пускай не то, которым дорожит каждый человек, и не то, которое как компас направляет человека, у меня было свое сердце, маленькое, скукоженное, умирающее.

Я подошел к ней и встал на колени. Она продолжала всхлипывать, сгорбившись над столом, ее светлые, длинные волосы, свисая с головы, закрывали большую часть лица и медленно покачивались из стороны в сторону, в такт ее всхлипам. Медленно положив одну руку к ней на колено, второй я отодвинул волосы с лица Джесси и убрал их ей за плечи. Она подняла свою голову и посмотрела на меня, я никогда не мог долго выдерживать ее взгляда на себе. Ее серые глаза, будто смотрели мне внутрь, в такую же серую душу.

–Прости меня, прости…– только начал я извиняться, как она снова опустила свою голову и начала ныть.

–Ну и сиди здесь одна, сиди и ной, мне осточертели твои сопли, терпеть их не могу! – взорвался я, схватил свою куртку и, громко хлопнув дверью, вышел на улицу.

Дул сильный осенний ветер, поднимавший в воздух гору опалой листвы, пыли и мусора. Я подошел к своему старому ржавому форду и начал искать ключи, спустя несколько минут напряженных поисков по всем моим многочисленным карманам, я вспомнил, что они у меня в руке. «Чертов осел, иди проспись»– должен был сказать я самому себе, но вместо этого, сел за руль, и поехал. Проехав несколько улиц ,я остановился у винного магазина, купил себе бутылку дешевого коньяка и поехал дальше в сторону шоссе. Когда я выруливал на шоссе, оставалось всего пару глотков на дне бутылки. Об лобовое стекло с грохотом разбивались дождевые капли, этот звук бесил меня, я допил бутылку и, бросив ее на заднее сиденье, где валялся уже не один десяток, оставленных там после очередной ссоры с Джесси, таких же бутылок. Помню, как включил свою любимую группу, увеличил громкость настолько, насколько это было возможно в моей развалюхе, и просто ехал. Поездки всегда меня успокаивали, в них было что-то такое, что помогало мне успокоиться и расслабиться после ссор так, как алкоголь уже не мог помочь. Прослушав