Александр Дюма-отец - Людовик XV и его двор. Часть вторая

На другой день г-жа де Шатору нанесла визит герцогине де Шеврёз, слегшей от этого повреждения в постель, и сказала ей:

— Разве вы не знаете, что все теперь стараются свести короля с госпожой д’Этьоль и дело только за тем, что у друзей госпожи д’Этьоль и моих врагов нет для этого возможностей?

Этот страх г-жи де Шатору был напрямую связан с той настойчивостью, с какой она уговаривала короля взять на себя командование армией.

Двенадцатого мая король прибыл в Лилль. Пятнадцатого мая он устроил смотр войскам в Сизуэнском лагере.

Семнадцатого мая он начал осаду Менена.

Седьмого июня король победителем вступил в Менен.

Восьмого июня, ночью, г-жа де Шатору и г-жа де Лораге выехали из замка Плезанс и отправились по дороге к Лиллю.

Семнадцатого июня король приступил к осаде Ипра. В этот промежуток времени г-жа де Шатору и г-жа де Лораге прибыли в армию, где их присутствие произвело самое дурное впечатление, так что после захвата Ипра король должен был во что бы то ни стало отправить обеих дам в Дюнкерк. Солдаты называли их не иначе как шлюхами и распевали под окнами у них и на их пути, даже в присутствии короля, самые оскорбительные песни.

В Дюнкерке, где Людовик XV снова встретился с обеими сестрами, ему стало известно, что 13 июля принц Карл Лотарингский переправился через Рейн; и тогда король принял решение лично оказать помощь Эльзасу. Госпожа де Шатору и г-жа де Лораге последовали туда за ним, и в продолжение всей дороги граф де Ла Сюз, главный квартирмейстер двора, заботился о том, чтобы в тех жилищах, где останавливался на ночь король, было устроено сообщение между его покоями и покоями герцогини.

Король должен был остановиться в Меце. В Меце, как и в других городах, следовало позаботиться о поиске подобного жилища, в котором нуждались король и его любовница. Покои для фаворитки были приготовлены в аббатстве Сент-Арну, помещения которого епископ Марсельский, будучи его настоятелем, отдавал внаем первому президенту, уступившему это жилище г-же де Шатору. Но, поскольку г-жа де Шатору оказалась там чересчур далеко от его величества, была устроена галерея, которая вела из аббатства в покои короля. Предлог для этого состоял в желании короля иметь крытый переход из покоев в церковь; однако народ не принял этого довода, и то, что были перегорожены и отняты у городского движения четыре улицы, обитатели города сочли весьма постыдным примером, показанным королем своим возлюбленным и верным подданным из провинции.

Между тем со времени своего отъезда из Парижа король испытывал сильную усталость. На другой день после прибытия в Мец он почувствовал недомогание. Вечером 8 августа у него началась головная боль. Ему тотчас пустили кровь, а на другой день дали слабительное; однако в тот же день Кассера, врач из Меца, сочтя болезнь чрезвычайно серьезной, заявил, что он не ручается за жизнь короля, если только ему не будет обеспечен надлежащий уход и, главное, если он не будет пользоваться полным покоем.

С этого часа, по приказу герцога де Ришелье, все двери в покои короля были заперты и ему прислуживали только самые преданные слуги, а также герцог де Ришелье, г-жа де Шатору и г-жа де Лораге.

Тем временем вокруг короля немедленно сложились три партии:

партия министров,

партия принцев,

партия фаворитов и фавориток.

Главой партии министров, имевшей те же интересы, что и партия принцев, был г-н де Морепа. Партия принцев состояла из герцогов Шартрского, Буйонского, Ларошфуко и Вильруа, г-на Фиц-Джеймса, епископа Суассонского, главного капеллана, и отца Перюссо, иезуита, духовника его величества.

Третью партию составляли две любовницы короля, герцог де Ришелье, Мёз, адъютанты и камердинеры.

Партия принцев, примкнув к г-ну де Морепа, была настроена во что бы то ни стало проникнуть к королю и, воспользовавшись болезнью Людовика XV и ослаблением, которое она, естественно, должна была произвести в его рассудке, добиться изгнания г-жи де Шатору и г-жи де Лораге.

Однако г-жа де Лораге, г-жа де Шатору и герцог де Ришелье решили стойко держаться в спальне короля, подобно тому как гарнизон осажденной крепости стойко держится в ней до последнего мгновения.