Андрей Алексеевич Кокоулин - Билет до Крупяновки (СИ)

‒ Мы поняли! ‒ отозвался Вовка.

Щелкнула входная дверь. Вовка посмотрел на меня.

‒ Так твой друг… он действительно?

‒ Не знаю, ‒ сказал я.

‒ Может, у него игра такая?

‒ Может быть.

Почтовый браузер блямкнул, извещая о новом письме. Мы оба склонились к планшету.

«Ничего себе! ‒ писал Мишка. ‒ Двадцать лет! А у нас тут едва полгода прошло. Так-то весело: антигравитационные мобили, орбитальные лифты, сообщество миров, на Марс тут довелось попасть по случаю. Но все равно чего-то не хватает».

«А инопланетяне?» ‒ написал я.

«Я же говорю, сообщество миров! ‒ ответил Мишка. ‒ Шесть инопланетных рас, те, кто больше нам симпатизируют, называют себя лиллмаа. Остальные ‒ ну, так себе. Есть разумный рассол».

‒ Круто, ‒ сказал Вовка. ‒ У твоего друга с фантазией все в порядке, пап.

«Круто», ‒ написал я.

«Только я хочу вернуться», ‒ написал Мишка после паузы.

Я защелкал клавишами.

«Тебе ж запретили».

Письмо отправилось. Новое сообщение появилось чуть ли не сразу.

«Есть способ, Вовка. Только мне нужна помощь изнутри».

Мы с сыном переглянулись.

‒ Пап, ты опять улыбаешься!

‒ Он хочет вернуться! ‒ сказал я. ‒ А ему ‒ пятнадцать, если он не врет!

Вовка рассмеялся, а потом посерьезнел.

‒ А если и правда?

‒ Хочется верить в чудеса? ‒ спросил я его.

‒ А вдруг? ‒ сказал Вовка, боднув головой мое плечо.

‒ Посмотрим.

«Я готов», ‒ написал я.

Мне подумалось, как бы то ни было, каким бы Мишка не вернулся, взрослым или пятнадцатилетним, я вновь обрету друга. Это наполнило меня такой радостью, таким теплом, таким ощущением правильности всего и вся, что я обнял Вовку и потерся щекой о его коротко стриженую макушку.

‒ Пап! ‒ завертелся сын, выросший уже из «телячьих нежностей».

‒ Все-все.

Не разреветься бы.

Планшет булькнул. Вовка открыл письмо, протянув вперед меня руку.

«Алгоритм такой…» ‒ писал Мишка.

Над моей головой словно повис тросик. И чтобы дотянуться до него, нужно было всего лишь встать на цыпочки.

--">