Виктория Михайлова - Месть Порченного, или Как я провел это лето

лучшего качества, но и сам уже ничего не мастерю. Все, кто думают, что эльфы склонны к тонкой изящной работе по дереву и металлу, просто мерзкие расисты. Мои руки гордо растут из пятой точки, и обычно сработанные ими поделки никому нельзя ни продать, ни даже подарить.

– И на какую глупость ты в этот раз потратишь дни своего отдохновения? – ворчит мама, не ожидая от меня ответа.

Дни отдохновения! Вот, когда начинается настоящая студенческая жизнь! В эти благословенные три месяца ролевик дикий – обыкновенный, вроде меня, успевает прожить несколько жизней. Я, конечно, не ухожу полностью в мир своих фантазий. Все, что должен, делаю. Худо-бедно, выучился стрелять из лука и неплохо грести веслами на физкультуре в школе. Средненько готовить на уроках домоводства. На этом сходство с моими далекими предками заканчивается. И если на танцы меня родители все же загнали общими усилиями, то от предложения научиться ходить на лыжах я отказался вполне осознанно. Правда, ну сколько можно?! Почему, если предки современных эльфов пришли на материк по снегу, я должен отморозить себе пятую точку? Хоббиты же не ходят босиком до сих пор! Ладно, не будем о грустном. Я подумал, и принялся старательно рассортировывать весь игровой хабар на два рюкзака. На месте сразу переоденусь. Тогда одна сумка у меня освободится, а во второй я везу всякую легкую мелочь и еду. На себе от стоянки до шатра как-нибудь дотащу. Там недалеко.

–А тебе обязательно так странно стричься летом? – мама устала сердиться издали, и заглянула в комнату.

– Ма, – недовольно отмахнулся я, – это только на одну игру. Роль такая, понимаешь?

– Ты бы в храм так старательно собирался, – проворчала она, и вышла, нарочно громко вздыхая.

Я поднялся и подошел к зеркалу. Ну да, нормальный эльф так коротко не подстрижется. И в районах, населенных орками, за такие волосы могут и поколотить. С другой стороны, от этих отморозков можно получить за все вообще, начиная от коротких волос, заканчивая кроссовками модной расцветки. При том, как они сами выглядят, это странно. Не думаю, что орки вообще отличают эльфов от людей, к примеру. Хотя для меня, так люди отличаются, и ещё как. Не только формой ушей, как может показаться. Тем более, что уши у современных эльфов значительно уступают ушам их средневековых предков. И это научно доказанный факт. В этом я действительно разбираюсь, потому что учусь на криминалиста. Кожа и волосы у эльфов немного светятся в темноте. Это жутко неудобно, когда речь заходит о ночной боевке, или возвращении домой в темноте через орочьи районы. Эльф никогда не будет рельефным качком, как бы он не старался. Зато мы не болеем. Люди же не вылезают от зубного лекаря. А у гномов проблемы с позвоночником. Это не расизм, это наука.

Расизм, это заявлять, что все гномы должны идти после школы в ремесленное училище. А потом зарываться в землю, или до конца жизни трудиться на каком-нибудь металлургическом заводе. У меня на факультете гномов полно. Люди тоже учатся, правда, у них условия совсем другие. Понятное дело. Они ведь живут от силы лет восемьдесят. А трудоспособный возраст у них заканчивается где-то в шестьдесят. Может быть поэтому они все делают быстро? Говорят, едят. Принимают решения. Женятся и рожают детей. Со мной в группе учится парень, который стал отцом в двадцать! У меня в мои двадцать даже девушки нет. Хотя сейчас есть и разводы, и искусственное оплодотворение для эльфов. Аборты для людей, кстати, тоже. Просто, похоже, об этом не все знают.

Уже на пороге мама вновь окинула меня страдальческим взглядом и устало протянула мне толстую книгу в дешевом переплете. «Месть Порченного». Ну да, чуть не забыл.

– Я не могу понять твоих увлечений, сын мой, – она грустно глянула на обложку с одетым во все кожаное огромным бугаем. Коротко стриженным, лишенным части зубов. И с таким огромным пистолетом, что невольно задумаешься о половой несостоятельности его обладателя. Я вздохнул и опустил глаза. Чтением морали должен заниматься мой отец, а он сейчас на работе. И когда я окончу академию, меня тоже ждет тяжелый и местами нудный труд стража. Между прочим, пожизненный. Что в моем случае следует понимать, как «вечный». Если, конечно, я не устану от мира, и не соглашусь на эвтаназию.

– Могу я хотя бы сегодня покинуть дом без нотаций? – я как можно приветливее

--">