Андрей Валентинович Малышев , Сергей Александрович Малышонок (Седрик) - Паладин (СИ)

крылатым символом кроваво-красного оттенка по центру. Сидят как влитые, движения не сковывают, даже пальцы сжимаешь — а сопротивления меньше, чем у кожаной осенней перчатки.

А ещё всё вокруг какое-то… неправильное. Яркое слишком. Цветное.

Не знаю, сколько я так сидел, тупо пялясь на окружающий мир и пытаясь осознать сам факт того, что проснулся где-то в лесу вместо своей кровати, не говоря уже о том, что на мне обнаружились какие-то доспехи, которых я в глаза не видел никогда в жизни и даже смутно не представлял, где такие можно достать, но неожиданно голову сдавило тупой болью, заставив зажмуриться, а потом… Секунда — и боль полностью прошла, а вместе с ней исчезли и ощущение насыпанного под веки песка, и сонливость, и тугость мышления после сна.

Вот только вместо них пришло нечто иное.

[Установка Системы завершена.]

Гласила возникшая перед лицом полупрозрачная чёрно-красная табличка с алыми буквами. Натуральная такая табличка в стиле компьютерного оповещения, с красным орнаментом по контуру и крестиком с чёрточкой [закрыть-свернуть] в верхнем правом углу. И она висела в воздухе. Вот перед моим лицом. Этакой футуристической голограммой, как в Звёздных Войнах каких-нибудь…

Первая мысль была, что я ещё сплю. Это было довольно правдоподобно, учитывая, что, как я смутно помнил, мне как раз вот только что снилось нечто о том, как я играю то ли в «Век Дракона», то ли в «Варик», то ли ещё во что… Такое у меня иногда бывает, ностальгия накатывает, так сказать. Однако… Как-то это всё было слишком детально. И слишком удивительно. Во сне ты не удивляешься. Даже если ты понимаешь, что спишь, ты воспринимаешь это как нечто само собой разумеющееся, а здесь… Здесь я вот нифига не воспринимал ситуацию нормальной и естественной. Да и детали… слишком много мелких деталей, слишком они чёткие, статичные… никаких изменений, а ведь во сне оно частенько всё плывёт…

— Ладно, будем последовательны… — глубоко вдохнув, озвучил я… и понял, что озвучил это не своим голосом. — Оке-е-ей… — комментирую уже второе открытие и начинаю нервно подниматься на ноги.

Вопреки опасениям, что в доспехах это будет сделать сложно, никаких проблем не возникло, и через пару мгновений я уже стоял в полный рост. Стоял твёрдо, не шатался. Проблем с координацией тоже не чувствовалось. Вот только тело точно было не моим. Во-первых, пусть чуток, но оно было выше. Я и так человеком был немаленьким, но тут всё-таки где-то на полголовы над собой подрос. Во-вторых, талия. Не скажу, что у меня раньше не имелось кубиков на прессе, но поверх них была наращена некоторая подушечка безопасности, да и под ними крылось чуток места для воздаяния должного греху чревоугодия. Здесь же кубики тоже явно имели место быть, и даже покубичней, нежели мои прошлые, вот только под ними, кажись, сразу начинался позвоночник. В том смысле, что общие объёмы брюха, даже с учётом доспехов, не очень впечатляли.

Было ли это достаточно потрясающе, чтобы нутро, так сказать, воспринимало новость? О да-а-а, ещё как! Объясняло ли это хоть что-то? Ну-у… тут с какой стороны посмотреть. «Где я?», «Что со мной?», «Какого хрена?», «Кто виноват?» и «Что делать?», не считая ещё целого воза подобных вопросов, оставались без ответов, но я всё-таки был не настолько диким, чтобы окошко сообщения перед лицом мне ни на что не намекало. Скажу больше — я был достаточно углублённым анимешником, чтобы дойти в своём падении до чтения корейских и китайских комиксов, поэтому… да! Я… я, можно сказать, слегка предполагал, в какие глубины, эм… «тыла» меня могло занести.

Всё ещё опасаясь трогать сообщение, что статично следовало за моей головой, оставаясь в одном к лицу положении, я осторожно прошёлся по поляне, всматриваясь в растения и по сторонам. Ёлки вдалеке были похожи на известные мне, листья малины я тоже узнал, мох виделся знакомым, остальное… ну, не ботаник я, не ботаник!

Осторожный осмотр себя выявил несколько фактов. Прежде всего, на моём ремне висели четыре этаких кожаных кошелька-сумочки на пуговицах. В одном обнаружилась фляга с водой, причём такая, колоритная. Из зелёного стекла, с формой под старину и красиво оплетённая кожаным шнурком. Во втором имелись некие завёрнутые в ткань коричневые пластинки, судя по всему, некоего сушёного или вяленого мяса, суммарно где-то в

--">