Евгения Широкая-Ляшко - Перезагрузка

это родовое гнездо. Окружённое ухоженным садом двухэтажное белокаменное здание с подземным гаражом смотрелось фундаментально. Аллея из сосен и тенистых акаций перед домом вкупе с устланным вьющейся зеленью забором, образовывали потаённый милый уголок с качелями. Проходя через передний дворик, Трофим ощутил, как вступает в другой мир… Мир живописной природы и пения беззаботных птиц, мир свежего воздуха, насыщенного ароматами душистых трав, мир, где нет городской суеты, и время не интересуется скоропалительной модой, а течёт рекой величественной вечности.

Позади дома под раскидистой яблоней, увешанной созревшими плодами Трофим и обнаружил хозяина с внуками. Они наслаждались тёплым общением за поздним завтраком.

Лена – белокурая красавица с нежной улыбкой первой поприветствовала друга брата и указала на пузатые заварные чайнички и запотевший графин.

– Какой чай будешь пить или тебе вишнёвый компот?

– Присаживайтесь, молодой человек, – указал на кресло Юрий Иванович. – У нас и кофе имеется.

– От кофе не откажусь, – улыбаясь, отозвался Трофим.

Лена вспорхнула лёгкой бабочкой.

– Сейчас принесу.

Обменявшись рукопожатиями с другом и Юрием Ивановичем, Трофим присел и, сделав глубокий затяжной вдох, поделился впечатлением.

– Как у вас тут хорошо. Такая тихая гавань…

Юра, с восхищением смотря на деда, произнёс:

– Дедушка сам дом построил и за садом тоже сам ухаживает.

– Здорово. А я думал, у вас тут дизайнеры постарались, и садовник работает.

Юрий Иванович усмехнулся.

– Ни один дизайнер как хозяин не сделает.

Изобразив сомнение, Трофим спросил:

– Вы что тут прямо всё-всё сами делаете?

– А что тут такого? Мои предки всегда с руками и мозгами были, – сказал Юрий Иванович и с грустью добавил, – но надо признаться, что здоровье уже не то. Дочь с супругом каждые выходные здесь. Без их труда в запустение уже бы всё пришло…

Юра торопливо попросил:

– Деда, а расскажи, про наш род.

– Да, да, расскажи, – подключилась к просьбе Лена, которая вернулась с кофейником и румяными ватрушками.

Юрий Иванович заулыбался.

– Отчего не рассказать? Расскажу, – он, на минуту замолчал, принимая от заботливой внучки прохладный напиток, и сделав глоток компота, продолжил, – предки наши были чумаки, сто лет назад соль на волах из Малороссии на Кубань возили.

– Как купцы торговали? – уточнил Трофим.

– В отдалённом смысле можно и так сказать, – согласился Юрий Иванович и продолжил. – У моего прадеда Митрофана было четыре сына: Жора, Илюша, Сеня и Григорий. Все крепкие парни. Вот они впятером, да мать и ездили на пяти возах. Но однажды трагедия случилась – заболел дед, заразился на постоялом дворе какой-то болезнью. Эпидемия что ли была, не знаю. Поболел и умер. Стали сыновья совет держать и порешили: денег достаточно накопили, можно осесть на Кубани. Выбрали место: станица Терновская. Это в Тихорецком районе. Казаки их как равных приняли, земли дали…

– О, так они в казаки пошли? – удивился Трофим.

– Да. Из чумаков в казаки. Коли сильный и со смекалкой, от чего же в военное сословие не пойти? Таких на раз возьмут. Так вот обосновали четыре брата хутор, он так и назывался Дерезанский, по фамилии нашей Дереза. Поставили добротные дома и укрыли их железом. Мать раздала сыновьям по иконе и по ложке, сказала: «Буду к каждому в дом ходить и своей ложкой есть». Но ненамного она мужа пережила…, – после паузы Юрий Иванович стал дальше рассказывать, – по тому времени неслыханная роскошь была крыши железом выстилать. Это и стало камнем преткновения, когда гражданская война началась. Люди добрые сокрушались – «поубивают вас или посадят из-за этих крыш». Потому братья дома распродали, да в Тихорецк переехали, где небольшие хаты на разных улицах выстроили. Летние кухни, сараи поставили. Хозяйство завели: кабаны, птица. Сады разбили. Вишню, белую сливу, черешню, яблоки выращивали. Черешня крупная была, Мичуринская. В погребах соленья всякое ставили. Капусту в бочках солили, арбузы мочёные к закуске готовили. Кабаки складывали, чтоб зимой на корм рубить, а семечки жарили. Эх, вкусные тыквенные семечки… Часто друг к другу в гости они ходили, песни спивали. Песни душевные были, спокойные. Даже «Распрягайте хлопцы кони» тогда куда медленнее была, чем сейчас по радио исполняют. Я хорошо это помню. В те годы хоть и мальцом был, но уже дела важные доверяли. Я корову всё лето до самых холодов пас. За железную --">