Bagul Atayeva - Рассказы

class="book"> Очень трудно передать мое состояние на тот момент. Лицо

покраснело, будто, дали пощёчину, в нос ударил запах, который

ощущаю, когда волнуюсь или сержусь. Меня мучила моя

сокровенная, такая родная гордость. И я очень сильно испытывала

унижение. Я раньше слышала, что у Сердара есть симпатия к

Мяхри. Но, разве, это стоит внимания девушки, считающей себя

гораздо лучшей, чем дурочка Мяхри, и только себя считающей

достойной быть рядом с Сердаром. В тот момент вместо того, чтобы, признаться в своих чувствах к Сердару, я попыталась

скрыть их. Может быть, это было неправильным решением. Но, всё-таки, не могло задеть моё чувство гордости то, что письма, которые я думала, адресованы мне, предназначены для другого

человека. Мяхри тоже сидела за первой партой и участвовала в

олимпиадах по английскому языку. Но, как он мог меня перепутать

с ней?! И тогда, не знаю откуда, у меня появилась мысль унизить

Сердара. Я решила сыграть такую же роль, что судьба сыграла со

мной. Эта мысль так естественно пришла в голову, что я, даже, захотела, чтобы она была правдой

-Письмо я написала в ответ Аману. Ты, ведь, знаешь, мы с ним

много спорим по поводу песен…

Мяхри вопрошающе продолжала смотреть на меня. Я рассказала

ей о несуществующем споре между мной и Аманом, потому что, была уверена, что она с него, все равно, ничего не спросит, а даже, если и спросит, то Аману в голову не придёт отрицать, ведь, у нас

часто возникали с ним споры.

-Я и не знала, что, именно, Сердар отвечает на запись. Правда, там

было его имя, но я думала, что это хитрая уловка Амана писать под

чужим именем. А что, Сердар сильно рассердился?

-Да нет. Но, я ему сказала: «Наверное, это Бягуль, ведь, она здесь

сидит» И потом никто не напишет такие слова... Потому я сказала:

«Или это Бягул, или она знает, кто»

7

-Ах, бедненький. Он, наверное, огорчился, узнав, что это не ты?

Мяхри покраснела. Она смущалась, как будто, стояла не перед

одноклассницей, а перед восемнадцатилетним парнем. Она

перебила меня слабым тоном, словно, человек, который, знает, что

неправда, но хочет верить в обратное:

-Да нет, что ты? Я никакого огорчения не увидела, наоборот, мне

показалось, что, его глаза засверкали, услышав твоё имя…

“Глаза засверкали. Что ты, дурочка, можешь понять по глазам?” с

иронией подумала я о Мяхри. “Разве, можно такими обычными

словами описать глаза, которые, я поставила началом всего?

Нашлась читательница по глазам”

С того момента я перестала разговаривать с Мяхри. До окончания

школы я избегала встреч с ней. А Сердар стал смотреть на меня, как обиженный чем-то ребёнок, а я старалась не показываться ему

на глаза. “Ведь, это я должна на него обижаться” – думала я. Эта

мысль естественным образом не покидала меня. Я с ними засыпала, и с ними вставала. Проснувшись, стирала имя Сердара со стекла, на

котором были, ещё не успевшие растаять, мечты о любви.

Так шли дни. Я нашла привычку беззвучно плакать. Что-то

тяжелое никак не могло вырваться из груди и освободить меня от

боли. Это дошло до того, что я плакала, если не увидела Сердара на

перемене. Самое страшное, что я не в силах была что-либо

изменить. Именно, в ту пору я возненавидела реальность, ведь, как

ни старайся, она была неумолимой, беспощадно стойкой. Я бегала

за призрачной мечтой, которая, как мне на то время казалась, могла

бы стать реальной, осуществляемой. Написанные на парте строки

любви превращались в мучительные воспоминания. И усилило

желание самой стать лишь воспоминанием в этом мире. Я так

рыдала над фильмами о любви, что потом пришлось плакать, видя

свои страдания.

8

Однажды, рассказывая на уроке о романе известной английской

писательницы Джейн Остин “Гордость и Предубеждение”, я

увидела, что по коридору прошёл Сердар. Наш класс находился по

соседству с кабинетом директора. Должно быть он туда

направился. Я

--">