Марина Владимировна Добрынина - Полет тапка над Зулкибаром

сгинувшего очередного "принца на белом коне". Точнее, на черном мотоцикле, что тоже неплохо… если не считать того, что "принц" сгинул после первого же скандала в моем исполнении. Да, хлипкий нынче мужик пошел, не выдерживает моего ора больше одного раза.

Эх, Дуся, Дуся, может быть дело не в мужиках, а в тебе? Негоже так кричать, да еще отборным матом. Даром, что последний "принц", байкер прожженный и повидавший на своем жизненном пути всякого, но и он взбледнул с лица, услышав, какие пёрлы сыплются из твоих уст… Ха! Слабак!

Итак, мышь была до смерти напугана байкерским тапком, и скрылась за диваном, а я опять, как проклятая, застучала по клавишам. Вскоре тишина, а точнее, ничем не нарушаемое клацанье клавиатуры, начало меня настораживать. Мамочки мои, я что, без мыши заскучала?

— Василий, кис-кис, иди сюда, мурлыкать мне будешь, — распорядилась я, решив, что пора устроить себе небольшой перекур.

А перекур — это что означает? Это означает, что я с папиросой в зубах падаю на диван, Василий укладывается мне на грудь, и таким образом мы релаксируем.

Василий, гад такой, почему-то на мой призыв не отозвался. Я разобиделась на противное животное, прикурила и закрыла глаза. Буду тут одна лежать и расслабляться, а Василия целый час любить не буду. Вот так!

Шорох и топот… Василий?

Я открыла глаза и… нет, товарищи, это что ж такое делается-то, а? Наглая мышь сидит у меня на груди, на законном месте кота Василия, и строит мне глазки. Вот зуб даю, именно глазки строит, а не таращится по-мышиному глупо! Куда этот мир катится, стесняюсь я спросить, если в нем такие наглые мыши живут?

— Вот я тебя сейчас! — рявкнула я, щедро дохнув на мышь папиросным дымом и продемонстрировав ей свои желтые кривые зубы.

Мышь самым натуральным образом содрогнулась. То ли от ужаса, то ли от отвращения, не знаю, на мышиной морде сложно разобрать эмоции.

А мне вдруг пришла в голову совершенно ужасная мысль. Я вдруг решила, что непременно должна эту мышь поцеловать. Для чего? А вот не знаю! То ли для того чтобы ей жизнь медом не казалась, и она задохнулась от крепкого табачного запаха, который давно и прочно поселился в моем прокуренном рте… рту…в роте короче! То ли мышь я буду целовать для того, чтобы она превратилась в прекрасного принца? О, да! В прекрасного и совершенно невероятного зеленоглазого брюнета моей мечты.

Тааак, странное дело. А точно ли я курю папиросу? Точно ли это мой родненький "Беломорканал", а не что-то другое, что случайно забралось в папиросную гильзу и теперь дурит мне мозг?

Скажи наркотикам — нет! Да-да, я им всегда говорю одно большое и категорическое "нет". Но что это такое и с чем его едят, знаю — плавала. Так что же это, в мою красивенькую пачку "Беломорканала", эту самую бело-голубую с картой, коварно закрался прощальный подарок от байкера моего бывшего? Ха! Три раза ха! Как он, должно быть, сейчас матерится, обнаружив пропажу. А я тут такая лежу на диване, любуюсь на мышь, которая самым мерзким образом расположилась на моей груди и… о! Все понятно. Мышь — это моя галлюцинация. Сейчас я ее поцелую, и мне привидится брюнет моей мечты и… ой-ёёёё, у меня работы непочатый край, а я тут под кайфом о принцах мечтаю.

Окончательно придя к выводу, что все это мне мерещится, я схватила мышь и звонко чмокнула ее в нос.

С кухни донесся утробный мяв Василия, грудь сдавило, стало трудно дышать… "Докурилась всякой гадости, — обреченно подумала я, — Вот он, сердечный приступ! И помрешь ты в рассвете лет, Дульсинея Абрамовна".

Испуг мой длился пару секунд, а потом до меня дошло, что никакого инфаркта и в помине нет, что просто на мне развалился какой-то блондинистый индивидуум… Насилуют, что ли?

В голубых глазах предполагаемого насильника ни капли страсти не обнаружилось. Только испуг. Меня испугался? Правильно боится, засранец такой! Хотела я ему по уху звездануть от всей души, но он то ли догадался о моих намерениях, то ли запах мой ему не по нраву пришелся… даже чихнул, гад такой, перед тем, как скатиться с меня… Вот это номер. Да он же голый! И что-то не впечатляют меня его… хм… достоинства, которые я достоинствами не назвала бы и в голодный год.

Вальдор

Проклятый некромант! Ну, все у него не как у людей! Да, я понял уже, что расколдовался, понял!!! Но, Вы думаете, приятно мне было обнаружить себя обнаженным и лежащим на этой… этой… доске! Апчхи! Еще и дымом пахнет, как гном какой-то. Гадость!

В ужасе --">