Харитон Байконурович Мамбурин - Гремучий Коктейль 1

болтают, что не одна она у этого паразита была… Эх, теперь одалживаться придётся, чтобы в город дочку на обучение спровадить. Кто её тут замуж возьмет, топтаную? И не то, что других не топчут, ха! Но не этот же благородный, который у всех на слуху с тех пор, как ходить начал. Ничего, Лоп что-то да придумает. Потом.

— Бегут-бегут! — заволновался сын старосты, перехватывая ружье. Действительно, издали послышались угрожающие вопли Звонаря, работавшего сегодня загонщиком.

Мужики встали, приготовились, взвели затворы. У Лопа, по случаю Милки, даже двустволка была, обрезанная. Одолжил на такой случай. Калибр серьезный, от волков хорониться. Точно не промахнется.

Парень драпал от Жака во всю прыть. Худой, высокий, жилистый как последний крестьянин, копна нечёсаных волос колыхается, ноги работают как заведенные, в левой руке котомка, глаза зеленые сверкают. Уж эту смазливую рожу во всех деревнях вокруг знают более десятка лет, да добра от неё не ждут. Нет, сам по себе этот Юджин плохим парнем не был, не раз и не два выручал местных, если в беде находил или по зову прибегал. Но какая же шкода, прости Всевышний!

Пришла пора рассчитаться!

Стреляли по очереди и по старшинству обид, с расстояния метров в пять, сопровождая каждый выстрел громкими воплями, рвущимися из глубин душ у деревенских мужиков!

— С праздничком вас, господин Соларус! — орёт Лоп, всаживая из ружья в зад отчаянно орущему парню солидную жмень крупной соли. А затем и вторую, с криком, — И от Милки вам привет!

— И от садика моего вам поздравления! — кричит сын старосты, тщательно вбивая свою порцию в полетевшего кубарем по дорожной пыли парня, — С днем рождения, господин Соларус!

— Здоровьичка вам! — выстрел, — Господин Соларус!

— С нашим уважением! — выстрел, — Господин Соларус!

— Хорошей дороги вам, господин Соларус! — а вот это уже Жак Звонарь.

Ружья у него нету, да и палку он, своё отслужившую, выбросил, но ноги-то вот они? Как тут пинка такому большому господину не отвесить? А еще лучше — несколько!

///

— Как вам салют, господин? — голос спрашивающего сочится ехидством и злорадством.

— Солюс, старая ты сволочь… — почти рыдаю я, лежа на животе и чувствуя, как горят лютым огнем ноги, ягодицы, спина и даже затылок, — Это ведь… ты!

— Я? О чем вы, господин? — насквозь фальшиво удивляется пожилой одноглазый слуга, даже не пытаясь спрятать широченную улыбку на своем лице. Он сидит на стуле рядом с диваном, на котором лежу я, и чистит мне розовые яблоки тетушки Блем.

— Грр… — рычу я, не в силах построить необходимую обвинительную речь.

Ну разве я виноват, что те, кого я ни разу не видел, сослали меня в эту глушь вместе с ехидным одноглазым козлом?! И кто виноват, что предметы, которые были поручено преподавать мне этим гадом, я усваивал моментально, с первого прочтения? Письмо и язык англиканского, франкского, германского и романского словарей я выучил в шесть лет! К семилетнему дню рождения этот вот Солюс чистосердечно признался, что не мыслит, чему он меня еще может научить! Ни этикету, ни счетоведению, ни географии, ничему! Я уже всё знал и так! А денег нам присылали отнюдь не гору, да и где найти тут еще каких-нибудь учителей или книги?

Наоборот, скромные финансы еще и дополнительно сжирались выпивкой для этого козла! Работать? Мне, благородному? Да я бы с радостью, только не на кого и не за что! Мы в медвежьем углу, в самом забытом уголке королевства Западной Франкии. Более замшелой и сонной дыры во всем мире не найдется!

Что мне оставалось делать, кроме как проказничать? Не сразу, конечно, но после того, как у Власы Лийермейер запели огурцы, почему-то каждое такое же сумасшедшее событие сразу же записывалось на мой счёт. Устав тщетно оправдываться, я и начал возмещать злым языкам всю свою скорбь за невинно опороченное имя.

— Что ты опять натв… Оу… Кейн, малыш… — девичий голос, раздавшийся со второго этажа нашей избушки, оказался последней соломинкой, переломившей спину верблюду.

— Фели! — завыл я, лежащий на животе, протягивая руки по направлению к висящей в воздухе большой книге в стальном переплете, — Фелииии…!

— Ничего особенного не случилось, прима Краммер, — почти игриво пропел Солюс, любовно очищая очередное подранное яблоко, — Просто наш юный господин удостоился чести салюта по поводу своего отъезда. Я всего лишь немного помог местным с организацией этого --">