Михаил Васильевич Шелест - Царь Александр Грозный

подобию сделаны.

— Смотри, захочется сравнить, — пошутил Адашев.

— Хочешь подсидеть? — ухмыльнулся Александр.

Адашев побелел лицом.

— Да, ладно тебе, Фёдорыч. Не дрейфь, — смеясь, успокоил царь. — Хочешь, поменяемся?

— Креслами?

— Должностями.

Адашев замахал руками.

— Нет-нет, Александр Васильевич. У каждого свой шесток.

— Как в курятнике, — ухмыльнулся Александр. — Кто ниже, на того всё дерьмо падает. А у нас внизу крестьянин, от которого зависит, что мы с тобой будем жрать, Алексей Фёдорович.

Это царь продолжил тогда их спор о роли крестьянства в структуре государства и в производстве полезного продукта.

— Побегут они от нас, если мы на них только гадить будем, — добавил царь. — Они и сейчас бегут. Вон Строгонов пишет, что Пермь Великая обильна русским и иным народом, говорящим по-русски. Города стоят по рекам людные. А откуда людишки-то? От сюда, вестимо. И Сибирь полна беглыми.

— Про то ещё наши деды говорили. — хмыкнул Адашев. — Да не хотят они под нашу руку идти.

— Хотят, не хотят… — скривился Александр. — Веру старую ломать не надо… Три шкуры драть не надо и в три глотки жрать.

Адашев почесал в затылке. И ведь прав государь. Подсчитал государь траты на пьянки и гулянки и показал Адашеву. Ужаснулся тогда премьер министр. А государь показал на цифрах сколько можно было на те деньги крепостей построить.

Адашев усмехнулся в бороду.

Бояре и дворяне не сразу, но постепенно привыкать к воздержанию стали. Пиры не закатывают, посты блюдят. Патриарх Максим Грек зело придирчив стал к соблюдению обряда. И не чтит толстомясых. Говорят, по указанию Александра. Сам сначала раздобрел, патриарх, но вовремя внял порицаниям государя.

Вроде, как в патриархии даже весы установили и линейку ростомерную. И табличку рядом прикрепили с нормами веса на рост человека. Всё государь — выдумщик. Как только кто больше положенного весит, так его сразу в келью на капусту и бобы. Сразу, как только с весов сошёл, так и в келью. Уже год, как сия «процедура», как говорит государь, действует, и результат на лицах и телесах священников очевиден.

Вот и дворяне стали постов придерживаться.

Адашев ждал министра внутренних дел Орлова. С докладом о внутренней обстановке. А обстановка Адашеву не нравилась. Он только что выслушал министра обороны Колычева, который курировал тайный приказ, — ту службу, которую организовал сам Адашев, и после этого разговора Адашев был мрачен.

Орлов зашёл с кожаной папкой в руках, молча прошёл к «гостевому» столу и, сев на приставленный к нему стул, хлопнул папкой по столу.

Адашев тоже подошёл и сел напротив.

— Ты знал, — погрозил пальцем Орлов. — Тебе твои сыскари доложили.

— Что доложили? — «удивился» Адашев.

— Что Новгород бунтует.

Тут Адашев удивился по-настоящему. По Новгороду у него информации не было. Орлов увидев реакцию Адашева усмехнулся. Наконец-то ему удалось «уесть» бывшего своего начальника. Они вместе создавали тайный приказ по уставу, писанному самим государем. По подобию учредили такие же службы в министерствах иностранных и внутренних дел. На иностранный отдел работали купеческие гости, а на охранку местные купцы, коих обязали писать доклады о том, что видели и что слышали.

Поначалу купцы ерепенились и «писать оперу», как говорил государь, отказывались, но после введения лицензий на торговлю и ограничений в правах некоторых из них, смирились. При крепости царского гостиного двора были устроены министерские приёмные, куда купцы сдавали «сказки». Сказки нумеровались, описывались и отправлялись в архив, а важная информация переносилась сыскарями в накопительные дела и дела оперативных разработок. Сыскари обитали там же, в гостином дворе. И оперативные совещания начальниками служб проводились там же.

Дела и «сказки» выносить из царского гостиного двора запрещалось. Даже Орлову и Адашеву. Приходи, читай, выписывай нужное и только. Адашев и Орлов удивились, как совсем по-другому понимается и оценивается изложенная на бумаге информация, и как написанное отличается от сказанного. И как интересно читать такое дело, анализировать и прогнозировать события.

Помимо «оперативной» работы сыскарей в Москве был налажен учёт и расследование совершённых преступлений, дежурство городской стражи. Разбой был основным промыслом лихих людей, что в городе, что на дорогах. Поначалу стражники сами --">