Виктор Громов - Тайга

Меня осенило прозрение. Из груди вырвался облегченный вдох.

— Это розыгрыш? Да? — выпалил я. — Ну признайся, розыгрыш?

Незнакомка слегка попятилась. В глазах ее к удивлению примешалась тревога.

— Миш, какой розыгрыш? Ты о чем?

— О том!

Я сделал шаг вперед и схватил ее за запястье. Удивительно, но она даже не пыталась сопротивляться.

— Думала, я дурак? Думала, ничего не пойму? Не угадала. И трусы эти, и лес, и одежда твоя, и кровь бутафорская на затылке — это все розыгрыш. Ну же, колись, кто его заказал?

Я чуть крепче сдавил ее запястье, тряхнул девчонку и, похоже, перестарался.

— Миш, — испугалась она, — отпусти, мне больно.

Пришлось разжать пальцы. Папа с мамой слишком хорошо научили, что девочек обижать нельзя. Никогда. Хоть иногда так хочется.

Глава 2

Незнакомка потерла запястье, поморщилась. Пробурчала:

— Какая кровь? Какой розыгрыш? Ничего не понимаю. Ты о чем вообще?

— О чем? — я нагнул голову, демонстрируя затылок. — Вот об этом.

И не успел распрямиться. Девушка тихо охнула, пробежалась пальцами по моей шевелюре, выдохнула:

— Кто тебя так?

Я возмущенно засопел. Мне хотелось выпалить ей в лицо, все что я думаю об этой идиотской затее. Объяснить, где таким розыгрышам самое место. Сдержался с трудом. Ответил вопросом на вопрос:

— Это я хотел от тебя узнать. Кто?

— Я не знаю, — сказала она беспомощно. — У тебя там рана, Мишань, большая рана. Ты упал? Ударился? Где?

Я возмущенно вырвался из ее рук. Совсем оборзели. Вывезли в лес, раздели догола, натянули чужие трусы. Девку эту подсунули. Сволочи!

От возмущения опять заломило башку. Я потер затылок ладонью и вновь опешил — рана болела, как самая натуральная. Как они это делают, гады? Почему все так правдоподобно получается?

— Не три, — возмутилась незнакомка, — грязь занесешь!

Сыграно было на высшем уровне. Вон какие глазищи! И выражение на лице как раз под стать моменту, ни намека на улыбку. И сама так вполне… Надо будет к этой артисточке присмотреться повнимательнее. Потом, когда отсюда выберемся. Пока же я только фыркнул, сказал ехидно:

— Не притворяйся, что тебе меня жалко. То же мне, мать Тереза.

Она опять удивилась:

— Кто? Я не Тереза, я Наташа! Твоя Наташа!

Наташа? Вот еще. Что я свою Наташку не помню? Она совсем другая. И грудь, и задница, и… Я мысленно представил контуры моей Натахи. Нет, точно не она. Эта по сравнению с моей какая-то плоскодонка. Хотя тоже вполне себе аппетитная. Снять с нее эту дурацкую косынку, сапоги, зеленые штаны. Стянуть идиотскую куртейку. Приодеть в модные шмотки, подкрасить, причесать и будет не стыдно людям показать.

А пока…

— Мне надоело это шоу, — тон у меня вышел внушительный, не терпящий возражений. — Пора закругляться. Все, баста телепузики, игра окончена. Я хочу домой. Где моя одежда? Где вещи?

— Там, — девушка совсем растеряно махнула рукой. — Миш, ты не шутишь? Ты правда ничего не помнишь?

— Какие уж тут шутки. — Я даже не стал с ней спорить. Что толку? Ей сказали играть роль, вот она и старается. Деньги ей за это платят. Просто велел: — Веди.

И она повела.

* * *

Идти пришлось совсем недолго. За это время я раз десять успел наколоть непривычные ступни. Разгуливать по лесу в одних носках — тот еще квест. Но некстати проснувшееся упрямство не позволило просить принести кроссовки. А здешняя Наташа сама не предложила. Обувь не была предусмотрена ее сценарием.

Мы почти сразу вышли на вполне себе обжитую поляну. С трех сторон ее окаймлял лес. Последняя широкая сторона упиралась в берег озера. Я напряг мозг, но подобного пейзажа в наших местах вспомнить не смог. Значит увезли черти подальше от дома. И не лень же им было?

Наташа остановилась, сказала:

— Пришли.

Тут я разозлился. Пришли — это классно, здорово, превосходно. И что с того, если я понятия не имею, где тут и чего лежит. А на поляне, я даже пересчитал, стояло четыре доисторических палатки. Раньше я такие видел только в кино. Ну и у еще деда на фотографиях времен бурной молодости. Не палатки, а страшенные брезентовые монстры. То ли дело современные…

Я осмотрелся. Нет, все-таки реквизитор у них настоящий ас. Надо же, как четко воссоздал обстановку. И палатки где-то раздобыл. И для кухни брезентовый навес соорудил вполне натуральный. Правда, кривой на один бок. Я пригляделся и тихонько присвистнул. В глубине стояла антикварная --">