Андрей Вячеславович Шевченко - Младший брат дракона

Дилль попробовал убежать, но ноги будто приросли к земле. В его голове крутилась дурацкая мысль, что саблезубый медведь по сравнению с этим чудовищем – пушистый малыш, которого можно держать в роли домашнего животного. Второй мыслью, пробившейся в охваченный ужасом мозг Дилля, было неутешительное "медведю не удастся попробовать меня на вкус, потому что сейчас меня сожрёт дракон".

Однако дракон странным образом не отреагировал на стоящего столбом человека, а продолжал дёрганые попытки взлететь. Внезапно дракон издал оглушительный рёв и выпустил сгусток оранжевого огня, тут же воспламенившего соседние кусты. Дилль непроизвольно рухнул на землю, молясь всем известным и неизвестным богам. В этот момент зелёный ящер повернулся, и Дилль понял, почему тот никак не может взлететь: в груди у дракона торчал обломок ствола высохшей берёзы.

Ядовитая драконья кровь толчками била из раны, и там, куда она попадала, трава на глазах жухла и дымилась. Огромные когтистые лапы свирепо скребли землю, оставляя глубокие борозды, шипастый хвост яростно бил из стороны в сторону, но теперь Диллю было понятно, что дракон уже не жилец на этом свете. Ящер испустил ещё один леденящий душу рёв, в последний раз вяло взмахнул крыльями и тяжело рухнул.

Сколько Дилль простоял, не шелохнувшись, он не помнил. Дракон уже давно не шевелился, его изумрудная чешуя стала матово-зелёной, а парень всё ещё изображал лиговый[2] столб. Наконец он стряхнул с себя оцепенение, потихоньку начал отступать, а затем бросился бежать. Однако, удалившись шагов на сто, остановился.

– А чего, собственно, я бегу? – слегка дрожащим голосом спросил он себя. – Ящерица сдохла и сожрать меня не сможет. Или не сдохла?

Нерешительно постояв, он двинулся обратно. Дракон по-прежнему лежал без движения, но Дилль предпочёл обойти его со всех сторон, прежде чем приблизиться. Он завершал уже, наверное, четвёртый круг, когда понял, что попросту боится подойти к мёртвому дракону.

– Ну же, смелей! – подбодрил он сам себя и опасливо приблизился к спинному шипу ящера.

Вблизи дракон оказался ещё страшнее, чем смотрелся издали. Зелёная чешуя, покрывавшая тело, выглядела настоящей бронёй; спинные шипы были, как лезвия топора, только что не блестели; острые клыки в пасти чудовища длиной с ладонь Дилля сверкали яркой белизной. От дракона остро несло чем-то жжёным, а от запаха его едкой крови у парня уже начали слезиться глаза. А, может, это от дыма – ведь ближайшие кусты и деревья до сих пор тлели.

– Да-а, дружище, тебя хоть сейчас на костёр – вон, и вертел уже готов.

Пытаясь подбодрить себя такой незатейливой шуткой, Дилль внимательно осмотрел обломок берёзового ствола, всё ещё торчащего в груди зелёного крылатого ящера.

И тут он осознал, что только что стал человеком, сразившим дракона. И не какого-нибудь замшелого сухопутного, какие, говорят, обитают в южных степях на пограничье Ситгара, а настоящего – летающего и огнедышащего. И здоровенного, к тому же! Ведь никто не видел, что дракон пикировал на лося и попросту напоролся на торчащий сухостой!

– Ну, вот, теперь я настоящий герой, – ухмыльнулся Дилль, и принялся раздумывать, что он сможет прихватить с собой в качестве доказательства своего подвига.

Голова дракона была слишком большой, чтобы отделить её от шеи при помощи обычного ножа. К тому же, унести её Дилль всё равно не смог бы – башка ящера была размером с приличного телёнка. После недолгого размышления он склонился к мысли, что когтя вполне хватит для доказательства, и принялся кромсать лапу чудовища, стараясь, чтобы едкая кровь не попала ему на руки.

*****

Стены Тригорода Дилль увидел, когда солнце уже опускалось на покой, и направился прямиком в "Кухарку и петуха". Едва он появился на пороге таверны, как кто-то из завсегдатаев тут же завопил:

– Глядите, никак это гроза медведей вернулся.

Все обернулись, послышались смешки, переходящие в дружный хохот. Не обращая внимания на насмешки, Дилль важно прошествовал к стойке и небрежно сказал хозяйке таверны: