Дмитрий Александрович Тихонов - Добрые Люди

неизвестных пока так, что-то выкрикнул, тыча в меня луком. Слова я разобрал с трудом, кажется язык могги. Картина начинала вырисовываться: Дубовый Щит — дальний форпост в Лесах Эльхо.

— Я плохо понимаю, — сказал я на общепринятом языке.

— Кто ты такой? — Первый тоже перешёл на общий.

— Извини, но я ничего не помню и не знаю кто я, — соврал я, разводя руками.

Он замер в десяти шагах, но позу не сменил. Я почему-то был уверен, что Первый, хоть и выглядел лет на шестнадцать, выстрелит не задумываясь и глазом моргнуть не успеешь.

— Что будем делать, брат? — спросил он, обращаясь ко Второму на своём языке.

Второй бесшумной походкой ступая по гальке, забирал правее. В руках он держал арбалет со сдвоенными плечами — очень дорогой самострел. В его руках он смотрелся слегка аляповато. Право слово, корова с седлом! Я бегло оценил новоприбывшего: Второй был точной копией Первого, только лет на пять старше, видимо могги были братьями по крови, а не по клану; штанины из кожи, в волосы вплетены перья, на поясе малый тул для болтов и крюк для натяжения тетивы арбалета, вместо топора нож средних размеров.

— В священных землях нельзя проливать кровь, — сказал он.

Первый кивнул, и медленно убрал стрелу в тул. Впрочем, лук держал наготове. Я стоял молча.

— Руки опусти, — сказал Первый на общепринятом.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Где я?

— Он, может быть, из этих, — вместо ответа могги обратился к брату на своём языке.

— Проклятый духами! — сообщил Второй и сплюнул.

Первый продолжал улыбаться. Я стоял как дурак, босой.

— Может от обоза отбился? — предположил Второй.

— Обоз три дня тому пришёл. Никого не кинулись.

— Да, точно.

— Болтун — отличная находка для шпиона! — раздался звучный бас с противоположного берега, говорили на языке могги, но с каким-то шипящим акцентом.

Первый резко вскинул лук и, наложив стрелу на тетиву, прицелился в сторону мужчины, который ленивой походкой спускался со склона на противоположном берегу. Второй навёл арбалет в мою сторону. Я снова поднял руки, мол, не дурак, стою смирно.

— Вы двое олухов только что выложили первому встречному важную информацию о снабжении! — продолжил мужчина, как ни в чём не бывало. — Я даже с этого берега вижу, что он вас понимает ничуть не хуже, чем вы друг друга. А то может и лучше.

Вот и приплыли. Я окинул нового персонажа беглым взглядом — он значительно отличался от братьев, хотя и у него был лук, только в полтора раза длиннее. Тетива снята. Плоский вытянутый колчан со стрелами перекинут через правое плечо. Сам же бородатый, в меховой шапке, на теле плотная куртка из дублённой кожи, обут в сапоги — подошва толстая; шерстяные штаны с кожаными вставками; походный мешок на другом плече; на поясе болтался тесак в широких ножнах.

— Ри… — открыл было рот Первый, видать хотел назвать мужчину по имени, но вовремя спохватился. — С чего ты решил, что он знает нашу речь?

Второй напрягся. Он отступил на шаг и сместился правее. Первый же на прицеле теперь держал меня.

Я на ходу придумывал легенду, а потому произнёс на языке лучников, стараясь не сильно коверкать слова:

— Да, он прав, я вас понимаю, но я не помню кто я и как тут оказался.

Прозвучало сносно, так должны были говорить торговцы пушниной, с которыми могги часто пересекались.

— Ты гляди-ка! А ну присмотрите за ним, пока я тут… оп! Оп!

Мужчина, словно белка по камням, ловкими прыжками перебирался через речку. Бас его гудел, но говорил он как-то мягко с менторскими нотками — так отец разговаривает с малыми детьми. Я покосился в сторону лучников, впрочем, детьми они не казались. Второй раскрыл было рот, но взглянув на меня прошипел какие-то ругательства, слов я разобрать не смог, а, быть может, и не знал таких.

Когда старший из стрелков был на середине пути, я разглядел его зрачки — красные, как рубин, и выругался в голос на энтри[1]. Чистый должен клюнуть, иначе быть беде, а мне не хотелось проливать лишнюю кровь. В том, что мужчина был из ордена Чистых, я не сомневался: в последнее время подобные братства росли как на дрожжах, и каждый пытался заиметь помимо власти ещё и отличительную черту — чистые же меняли цвет зрачков. Не к месту вспомнилась шутка из Нижних Кварталов Довура на этот счёт: «Зрачки дороже ливров». Впрочем, весьма странным было видеть чистого в этой глуши: как правило, орден направлял своих --">