Валерий Сопов - S-T-I-K-S. Алтари

партнерши. Ну а второй и вовсе, не мудрствуя лукаво, выхватил Песчаного Орла, свисающего в кобуре на поручне коляски, и вознамерился послать пулю в голову Рыжей. К счастью для последней, Паломник пришел к внутреннему компромиссу, после чего воспользовавшись телекинезом, одним прыыжком оказался рядом с подругой. Перегнул ее через колено и начал охаживать ладонью по заднице, приговаривая при этом: «Еще раз попытаешься на мне применить свое умения, одной поркой не ограничусь».

Оказалось, что Рыжая, по ходу дела, обрела не слишком-то почитаемый в среде иммунных Дар Улья. Стала самой настоящей нимфой. Причем слова «не слишком-то почитаемый» являются не более чем эфимизмом. Посколку Нимф, наравне с Мурами и сектантами из числа «Детей Стикса» всякий нормальный житель Улья старался убить при первой же возможности. И их, этих самых нормальных, вполне можно было бы понять. Кому могла понравиться барышня, способная взять под полный ментальный контроль любого мужика. И при необходимости заставить того делать все, что нимфе в голову взбредет. Причем со временем, по ходу развития Дара Улья, хотелки нимф приобретали все более извращенный характер. И участь стать бессловесной игрушкой этакого чудовища ожидала каждого иммунного мужского пола. Каждого, за исключением, как оказалось, Паломника.

Проведя воспитательную работу на должном уровне, Паломник решил, что необходимо срочно ускорить процесс отстрела элиты с целью приобретения жемчуга. При этом помимо собственного усиления на повестку дня стала задача получения Рыжей нового Дара Улья, способного скрыть ее сущность нимфы.

Вот над этим он сейчас и размышлял, лениво подводя итоги предыдущего периода.

За те три месяца, пока Паломник с Рыжей жили в Великом лесу, Великий Устюг обновлялся уже одиннадцать раз. У парочки даже успели выработаться определенные привычки, связанные с этим событием. Паломник на своей Инвалидной коляске, в сопровождении Рыжей, изображающей из себя то ли дальнюю родственницу, вынужденную присматривать за недееспособным кузеном, то ли и вовсе мед сестру, человека подневольного и относящегося к своим обязанностям с чувством глубоко выраженного омерзения, уж больно Рыжая не любила идя сзади толкать перед собой коляску, первым делом посещали кафешку с очаровательным названием «Лейла», расположенную невдалеке от центра. Милое уютное заведение, с террасы второго этажа которого открывался прекрасный вид на трагедию, разворачивающуюся на улицах города в связи с переносом кластера в Улей. К тому же увлекательное зрелище дополнялось свежей ароматной выпечкой и офигенным кофе из турки на песке. Бариста, по странному совпадению носящая то же самое имя — Лейла, была буквально волшебницей. Нигде в другом месте Паломник не встречал такой прекрасный кофе. Здесь он расслаблялся до такой степени, что представлял себя в своем прежнем мире, только совершенно здоровым, сидящим в кафешке в Париже, невдалеке от Эйфелевой башни, любующимся утренним городом в ожидании кофе и и знаменитых французских хрустящих курассанов.

Единственным неудобством представлялось то, что для своевременного попадания на нужное место в обновленном кластере приходилось загодя, с утра, занимать место у среза проспекта Тракторостроителей, с тем чтобы как только растворится черное покрывало скрывающее город и исчезнут бесшумные молнии, сопутствующие процессу перезагрузки кластера, взобраться со степной дороги на бетонку и быстро — быстро покинуть границу. Раньше, нежели многочисленная публика на личных автомобилях и грузовых фурах окажется у среза шоссе и начнет задавать дебильные вопросы.

Последнее было чревато тем, что Паломник, истово соблюдающий Законы Улья, и вправду станет изображать из себя цыганку провидицу и начнет разъяснять оторопевшим гражданам: «Что было, что будет, чем сердце успокоится?». Подобное действо неизбежно приводило к самым трагическим последствиям в виде опоздания на утреннюю чашечку кофе.

И хотя Нестабильный Кластер полностью оправдывал свое названия, обновляясь совершенно бессистемно, что называется «Когда в голову взбредет», к тому же сдвигаясь в собственных границах, за эти одиннадцать перезагрузок, свидетелями которых стали Паломник и Рыжая, та же Башня Инвалида выпадала трижды, было все же нечто стабильное, можно сказать кондовое и домотканое, не в смысле качества текстильной продукции, которая здесь совершенно не --">