Максим Арх - Неправильный солдат Забабашкин

ужасный враг, который за четыре года уничтожит более двадцати семи миллионов советских граждан. И враг этот находится рядом, в форме, с оружием, боекомплектом, с танками и самолётами. А я слепой и безоружный. Просто жесть! Судьба раздала карты, совершенно не считаясь с честностью, но иного варианта, как принять свою новую судьбу, у меня попросту нет.

Мысли мне показались горестными. Хотя кривить душой не буду, не показались, а такими и были, но терять самообладание, поддаваться панике, пессимизму и пускать всё на самотёк я не собирался.

«Как бы ни были розданы карты, а я жив. А, значит, я творец своей новой судьбы. Покорно умирать я не хочу, и раз я здесь, в столь сложное для страны время, то, возможно, у меня есть шанс хоть немного помочь нашему народу в столь тяжёлой войне», — подумал я, и решил узнать больше информации о юноше, в чьё тело я переместился.

— Товарищ лейтенант, а Вы не скажете, откуда меня знаете? А заодно кто я?

— Неужели совсем ничего не помнишь? — удивился тот.

Я помотал головой, всем видом показывая, что у меня полная амнезия и стал ждать реакции. Но, к моему удивлению, её не было.

Прошли долгие полминуты, и я решил напомнить о себе.

— Товарищ лейтенант…

— Я думал, ты заснул, — прошептал тот. — Замолчал на полуслове. Слышал, что я тебя спросил?

— Да.

— Тогда чего молчал?

— Я не молчал, я Вам головой помотал. Думал, Вы это увидите.

— Да как я это увижу-то? — вспылил тот.

И в этот момент мне пришла в голову мысль, от которой я содрогнулся.

— У Вас тоже глаза… Как у меня? Ну, ранило вас туда?..

«Вот попал, так попал! Мало того, что занесло в самое настоящее пекло. Мало того, что я слепой, как крот. Мало того, что меня чуть не убило бомбами. Так ещё и в поводыри мне достался такой же, как и я, слепец! Это не просто полная жесть, это всем жестям жесть!!»

Однако ещё больше запаниковать я не успел. Собеседник крякнул и обрадовал меня.

— Причём тут ранение? Просто поздний вечер на дворе. А мы ещё и под завалами в подвале. Тут не видно ни зги. Так что, если я тебя чего спрашиваю, ты не головой крути, а отвечай. Понял?

— Понял, — облегчённо кивнул я и, решив ответить на его вопрос, прошептал: — О себе помню мало. Помню, что я Алексей Забабашкин. А то, что мы на фронте, и то, что вокруг немцы, только сейчас вспомнил, когда Вы сказали. Как мы тут оказались, и что до этого было, вообще из головы всё вылетело.

— Контузило тебя, значит, сильно. Первый раз такое вижу.

— Наверное. Расскажите, пожалуйста, обо мне.

— Хорошо, слушай, — вздохнул тот. — Раз ты не помнишь, то я напомню. Ты, вчерашний школьник, Забабашкин Алексей Михайлович. Только в мае окончивший десятый класс и подавший документы в институт. После начала войны захотел на фронт. Пришёл в военкомат, но тебя из-за возраста не взяли, отправив домой. Ты не успокоился. Подделал свидетельство о рождении, изменил цифры и убежал из дома. Добирался до фронта две недели. В конце концов, попав на прифронтовую территорию, с этим документом записался в добровольцы. Сказал, что остальные документы у тебя украли в поезде. Тебе поверили и направили в часть, где я служу. Вот там мы с тобой и познакомились. Меня зовут, если ты забыл, Воронцов Григорий Афанасьевич. Я лейтенант государственной безопасности. Впервые увидев тебя и внимательно изучив твои документы, я насторожился, уж больно молодо ты выглядишь. Сделал запрос в Москву, чуйка не подвела, и, когда получил по телефону ответ, то сразу же тебя задержал. На допросе ты признался в подделке метрик. Просил, чтобы я не давал ход этому делу. Но я этого уже сделать не мог, об этом деле уже знало моё начальство и начальство в Москве. Да и не хотел бы я этого делать. Даже если ты не помнишь то, что я это тебе уже говорил — повторю ещё раз: молод ты ещё, чтобы воевать. По итогу поехали в город, откуда тебя должны были в сопровождении милиции отправить обратно домой. Но, увы, — он вновь вздохнул, — началось наступление немцев на Новгород и отступление наших частей. При подъезде к Троекуровску нашу машину обстрелял немецкий самолёт. Как я уже говорил, мой водитель погиб, а мы с тобой с ранениями оказались в госпитале. Теперь вспомнил?

— Ничего себе, — в который уже раз за сегодня обалдел я.

А немного придя в себя, восхитился собой. Точнее сказать, не собой, а тем отчаянным парнем, который не побоялся опасностей и, преодолев большое расстояние, таки сумел попасть на фронт.

— Ты опять не ответил на --">