Егор Золотарев - Призрачный страж

— Трех тварей убил. Правда, сплоты в них совсем слабые. Пару раз фонарь зарядить хватит и все.

— А что ты хотел из бесплатного Разлома? Ничего, придет и твое время. Я тоже с низов начинал.

Мы еще немного поговорили, и я пошел в свою комнату, которая располагалась на третьем этаже. Я забыл купить продукты, поэтому пришлось жарить картошку с салом. Получилось вполне съедобно. Умывшись и плотно поужинав, я забрался под одеяло и заснул.

Мне снова приснился странный сон, в котором я был императором. Притом не Российской Империи, а совсем чужой земли. Сон всегда был таким красочным, что казалось, будто все это наяву. К тому же я знал, как зовут каждого, кого видел.

Проснулся я от громкой музыки, которую включал вахтер, чтобы разбудить студентов. Если моему декану было все равно, пришел я на учебу или нет, то вахтер зорко следил за посещением. Он обходил все четыре этажа и стучал в каждую комнату. Многие его за это невзлюбили, но бывшему военному было не привыкать.

Отогнав остатки сна, я встал и зашаркал в ванную. Под сильными струями горячей воды в подробностях вспомнил свой сон. Я стоял на носу корабля и подгонял команду. Мне во что бы то ни стало надо было догнать корабль, который пятном темнел вдали. Я знал, что на том судне находится мой враг, которого обязательно надо убить. Этот сон, как и многие другие, будто показывал мою прошлую жизнь, в которой я был не бедным студентом, у которого отец проиграл все их имущество, а Великим императором неизвестного государства.

Я никому не рассказывал о своих снах, но с годами они становились все четче и понятнее. Возможно, у меня просто богатая фантазия, потому что в детстве я много читал, или, действительно, видел чью-то жизнь. Во всяком случае я решил не обращать внимания и никому не рассказывать, чтобы не было ненужных вопросов.

Наскоро позавтракав оставшейся картошкой и запив горьким кофе, я вышел из общежития и направился в академию. Здание академии было одноэтажным и представляло собой кольцо. То есть можно было по кругу обойти всю академию и вернуться на прежнее место.

В центре кольца располагались полигоны, закрытые куполами, во избежание нежелательных последствий в виде разрушений и увечий. К тому же они надежно закрывали от непогоды, поэтому занятия на улице не прекращались даже зимой.

Я быстро дошел до академии и влился в поток студентов, движущихся по широкому коридору. В дверях аудитории, в которой у меня было занятие, столкнулся с третьекурсником Гориным, который обхаживал одну из девушек на моем курсе.

— Лизка, не мялась бы ты больше, а то другую найду, — шутливо пригрозил он, но глаза оставались холодными и злыми.

— Буду только рада, — ответила она и отвернулась к окну.

Третьекурсник, видимо, не привык к отказам и вместо того, чтобы уйти, начал искать того, на кого выплеснуть злость. В этот момент я прошел мимо него и задел плечом. Я сделал это нарочно. Очень уж он был высокомерен и горделив, к тому же с самого первого дня учебы как-то недобро посматривал на меня и пытался зацепить.

— Э-э-э, смотри, куда идешь, придурок! — вспыхнул он и хотел толкнуть меня в спину, но я был начеку и отклонился в сторону.

Горин не удержался и упал вслед за рукой. На его счастье, впереди была парта, на которую он и повалился. Третьекурсник вмиг вскочил обратно и, разъяренный, поднял руку, в которой уже вспыхнул огонь. Я лишь усмехнулся и с презрением посмотрел на него. Однако на всякий случай приготовился создать призрачный меч, который с легкостью отбивал любую магию, в отличие от обычного меча.

Все же отец Горина был одним из советников императора, поэтому сынку могло сойти с рук нападение в пределах академии, что было строжайше запрещено под угрозой отчисления.

— Прекратить! Что вы себе позволяете? — послышался громогласный бас преподавателя.

Раскрасневшийся Горин натянул улыбку, повернулся к нему и спрятал руку за спину.

— Все в порядке, Эдуард Валентинович. Мы просто разговаривали.

— Советую выяснять отношения за пределами академии, — сказал преподаватель уже спокойным голосом, так как узнал студента.

Горин кивнул и, бросив на меня гневный взгляд, вышел из аудитории. Я знал, что он опасный противник, но меня это не пугало, а, наоборот, подзадоривало. Так и хотелось сбить с него спесь!