Антон Никтаров - Отбросы (СИ)

кроме одного, на лбу которого красовались небольшие рога. Лежанками нам служили довольно грубо сколоченные скамейки, вместо матрасов были постелены старые прохудившиеся мешки.

Сам я выглядел не сильно лучше места, в котором оказался, на теле буквально не было живого места от ссадин, ран и кровоподтеков, что в принципе были кем-то заботливо перевязаны. Бинты были пропитаны уже давно запекшейся кровью и под ними чувствовался ощутимый зуд, а еще страшно хотелось пить. Я облизнул пересохшие губы, язык царапнули достаточно большие клыки, выпиравшие с нижней челюсти. Еще раз взглянув на свои руки, я понял, что и кожа моя ранее явно имела не зеленый цвет. Конечно, память нынче меня сильно подводила, но готов поклясться, что раньше я имел иной облик – «Может меня превратили в чудовище?» – попытки заглянуть в память отозвались новым приступом головной боли и тошноты, которую чудом удалось подавить. Тем не менее почему-то я чувствовал, что понимаю, произошедшие со мной изменения и то, кем именно я стал, но болезненное состояние просто не позволяло анализировать обстановку.

Еще одной проблемой было почти полное отсутствие одежды, из которой на мне были только изодранные в хлам портки. Такие едва годились на то, чтобы прикрыть срамоту, но, пожалуй, это было лучше, чем ничего.

Я попытался встать – голова и тело тут же отзывались болью. Пожалуй, стоило немного посидеть, прежде чем продолжить выяснять куда меня занесла нелегкая. Немного согнувшись, чтобы желудок чуть успокоился, я опустил лицо на широченные ладони – плохая идея. На левой щеке также оказалась повязка, под которой похоже не было кожи. Любые прикосновения были крайне болезненными.

Не знаю сколько времени я так просидел, но по ощущениям прошла целая вечность, прежде чем тошнота, наконец, отступила и я позволил себе попытаться подняться. На удивление удалось всего со второго раза, кажется, правой ноге тоже досталось и опираться на нее было плохой идеей. Но кости вроде были целы, а значит хромота скоро пройдет.

Я еще раз огляделся и, заметив в углу небольшое зеркало, поспешил более подробно оценить свой новый облик. Из отражения на меня смотрел зеленокожий урод с бычьей шеей, квадратной челюстью и чуть выпирающими над нижней губой клыками. Лицо и большую часть тела «украшали» шрамы. Длинные немытые патлы были покрыты засохшими грязью и кровью. Впрочем, если не считать повязки и того, что под ней, морде моей досталось явно меньше.

В другой ситуации я бы возможно испугался новой внешности, но общее состояние не сильно располагало к рефлексии и переживаниям.

Подволакивая ногу, я покинул казенные покои. Яркий свет непривычно резанул глаза, заставив прищуриться.

Небольшой острог, обнесенный не высоким частоколом, жил своей жизнью. Ратники, сидя на простых длинных скамейках, принимали пищу за явно наспех собранными столами, а немногочисленные жители сновали по своим делам. Я неспешно побрел мимо разношерстных компаний, в очередной раз отметив, что на людей местные походили не очень. Необычные цвета кожи, хвосты или рога и крайне малоприятные лица. У некоторых, как и у пребывавших в лазарете кожа была серовато-зеленого оттенка. Они чем-то походили на меня, разве что были более щуплыми и не имели таких ярко-выраженных клыков.

– Садись, воин! – Окликнул меня один из зеленокожих, когда я поравнялся с очередной компанией. Его голос казался знакомым – кажется, именно он хотел поставить на мое выздоровление, когда я только очнулся.

За столом с ним сидело несколько мужчин разных рас, кажется, я даже знал каких, но мысли в голове путались, да и отзывавшееся на каждое движение тупой болью тело, не добавляло ясности мышления. Парни выпивали какой-то не слишком крепкий, судя по царившему запаху, алкоголь, закусывая сушеным мясом. Зеленокожий жестом пригласил меня занять место рядом.

Не став отвергать приглашение, я подошел ближе, и поморщившись, опустился на скамью. Зеленокожий похоже был среди них старшим – видя с каким трудом мне даются движения мужик сочувствующе покачал головой. После чего достав флягу, наполнил одну из чарок.

– Выпей, брат, – жилистая рука подвинула ко мне глиняную чашку с дурно пахнущей красноватой жижей, – станет полегче.

– Боюсь, мне нечем будет отплатить... – покачал я головой.

– Тебе и не нужно, – успокоил меня говоривший. – Передашь Ка’риш, что Важа угостил тебя в счет долга.

--">