А. Газо - Шуты и скоморохи всех времен и народов

Эзоп.

«Буффон, – говорит Фуртье^[1] в своем Всеобщем словаре, – это комедиант или шут, развлекающий публику своими остротами или шутками ради приобретателя денег. Такое же название относится и ко всем тем людям, которые любят пошутить и посмеяться, увлекая других своей веселостью и возбуждая всеобщий смех». «Это такое качество, – прибавляет составитель словаря, – которое во многих отношениях можно считать весьма ценным».

Что же касается происхождения слова «буффон» (bouffon), то Фуртье, пользовавшийся «Этимологическим словарем Менажа», говорит, что некоторые производят это слово от празднества, установленного в Аттике царем Эрехтеем. Один жрец по имени Буффо, принеся в жертву первого быка на алтарь Юпитера Полиенского, или Градохранителя, убежал так быстро и так неожиданно, что его не могли ни догнать, ни остановить; кроме того, он бросил на землю у жертвенника топор и другие орудия для жертвоприношения; эти последние были переданы в руки судей; после обыденного суда оказалось, что преступен был один только топор, а другие орудия невиновны; в последующие за тем годы это жертвоприношение постоянно сопровождалось таким же бегством жреца и таким же судом над топором. Так как подобная церемония имела совершенно шуточный тон, то с этого времени и стали называть всякое шутовство и скоморошество «bouffoinnerie».

Вольтер, который привел этот анекдот в своем «Философическом словаре», прибавляет, что этому анекдоту нельзя придавать большого значения; но и мы тоже совершенно согласны с Вольтером: скорее можно поверить тому, что пишет Менаж^[2] по Соме^[3]; он производит французское слово «boufion» от средневекового латинского слова buffo. Так обыкновенно называли шутов, которые выходили на сцену с надутыми щеками; когда таким шутам давали пощечины, то удары раздавались очень звонко и возбуждали в зрителях громкий смех. Жерар Жан Воссиус^[4] писал в своем «Этимологическом словаре», что французское слово «bouffer» означает «надуваться» или «вбирать в себя воздух»; поэтому и говорят «напыщенный человек» про гордеца, что означает, что он надут гордостью, высокомерием. По словам Литтре^[5], еще до сих пор существует во французском языке слово «bouffer» в смысле надуть лицо и показать этим, что находятся в дурном расположены духа.

Шуты и скоморохи появлялись во времена самой глубокой древности; они встречаются не только среди обыкновенных смертных, но и среди богов, населявших древний Олимп. Эразм^[6] в своей замечательной книге «Похвала Глупости» рассказывает нам, как боги Олимпа любили развлекаться во время своих пиршеств выходками и шутками других богов.

Так, например, Меркурий забавлял и смешил всех своими проказами и проделками. Вулкан своими дурачествами и шутовством возбуждал громкий смех бессмертных обитателей Олимпа во время их пиршеств. А как смешил всех Силен своею пляскою!^[7] Полифем – своими уморительными и тяжеловесными движениями в то время, как нимфы едва касались пола кончиками своих носков. Пан смешил всех своими глупыми песнями, его предпочитали музам, в особенности когда нектар разгорячал мозги богов.

Если мы спустимся с Олимпа на землю, то увидим, что и смертные брали пример с бессмертных. Вельможи и богатые люди еще в самой глубокой древности держали при себе «несчастных созданий», обиженных природой в нравственном или в физическом отношении; иногда это были совершенно помешанные или безобразные карлики и карлицы, горбуны и горбуньи; их обязанность заключалась в том, чтобы смешить и развлекать своих повелителей, а иногда и предрекать им будущее и волю богов. В древности смотрели на безумие как на нечто сверхъестественное. Гиппократ считал безумие вдохновением свыше^[8]. Вообще, в то время думали, что безумные могут быть хорошими оракулами и безошибочно предсказывать будущее. В Средние века было распространено такое же мнение; мы встречаем такую же мысль у многих писателей Ренессанса. Когда Панург хотел узнать, следует ли ему жениться и будет ли он счастлив в супружестве, то он созвал к себе со всех сторон сивилл и немых, монахов и врачей и, наконец, знаменитого философа Трульогана; но Панург не был удовлетворен полученными ответами, и Пантагрюэль посоветовал ему обратиться к какому-нибудь юродивому^[9]: «Мне часто приходилось слышать пословицу, что безумный нередко научает мудрого. Если ответы мудрого вас не удовлетворят, то обратитесь к безумному. --">