Виктор Федорович Карпенко - Узники крепости Бадабера

учил, чтобы оружие всегда было под рукой, — вяло шевельнулась мысль и угасла, ибо тут же Андрей себя успокоил: — Ничего, прорвемся!».

Сердце от напряжения готово было выскочить из груди, кровь сильными толчками била в голову, пульсировала на шее. Очень хотелось пить. К горам у Андрея было двойственное чувство: он мог часами любоваться ими, даже ежели на них не было никакой растительности, и в то же время он, выросший в большом городе, боялся гор. Горы таили в себе смерть. После каждого выхода на задание, горы вырывали из строя роты кого-то из ребят; в лучшем случае — ранен или убит, в худшем — пропал без вести, а это, чаще всего, плен. Каждый, выходящий на задание, знал, что в случае пленения, пощады не будет. И потому, кто гранату, кто последний патрон берег для себя. Была такая граната и у Андрея. Но даже страшно было подумать о том, что ею придется когда-нибудь воспользоваться, и он не думал об этом, а гранату носил в кармане куртки на левом рукаве.

Вот и площадка, к которой он стремился. Андрей подполз к ее краю и глянул вниз: прямо под ним из-за камней вели огонь из автоматических винтовок два душмана. Отсюда было видно и Зорина, который приготовился вести огонь и ждал только, когда Андрей будет готов.

Показав жестом, что можно начинать, Андрей отстегнул от пояса гранату, выдернул чеку и приготовился бросить ее, но в этот момент его окликнули:

— Эй, шурави! (Щурави — советский солдат).

Андрей резко повернул голову и замер: в пяти шагах от него, полукольцом стояло четверо душманов. Четыре ствола, готовые изрыгнуть смерть, были направлены на него и, казалось, что целят они в переносицу. От этого ощущения заныло между глаз, а спина взмокла. Все четверо были черноволосы, черноглазы, лет до двадцати пяти. В отличие от тех, кого он видел на тропе, эти были одеты в теплые пятнистые куртки военного образца и шапки.

Андрей медленно начал подниматься.

«Вот и все! Конец. — лихорадочно билась мысль. — Обидно и досадно…, даже ни разу не выстрелил. Через два дня день рождения. Девятнадцать. А встречать-то, по-видимому, не придется. Чего же они ждут? Ведь автомат-то за спиной. Изрешетят и сбросят со скалы.

— И вдруг, словно обожгло: — Граната! У меня в руках граната…! Если меня убьют, граната выпадет из руки и тогда им тоже конец. Чего же я жду? Разжать пальцы… Надо только разжать пальцы. Но надо ли? Кто увидит и оценит этот поступок? „Погиб смертью храбрых!“ За что? Кому это нужно? Мне? Моим родным? Родине? Стоп! Сергей? Он же нас видит и сможет помочь, — надежда искоркой затеплилась в груди. Андрей скосил глаза налево и вздрогнул от увиденного: ефрейтор Зорин лежал у скалы, раскинув руки, а над ним склонился человек в пятнистой куртке. Вот он приподнял ему голову и… О боже!» — Андрей застонал, будто это ему душман отсек уши, и отвернулся.

Воспользовавшись нерешительностью советского солдата, один из душманов быстро скользнул к нему, перехватил его руку, сжимавшую гранату, и сильно ударил коленом в живот. Заломив руку за спину, он вырвал гранату и далеко отбросил ее в сторону. Затем ударом в затылок свалил Андрея на камни и принялся остервенело пинать. Как голодные псы, набросились на советского солдата и остальные душманы. Андрея спасло то, что его грудь и спину прикрывал бронежилет, а душманы так торопились выместить на нем свою злобу, что не сорвали его. Однако, на лице и ногах не осталось здорового места…

2

Стянув веревкой за спиной руки в локтях, душманы повели шатающегося от слабости Андрея в кишлак. Чем ближе подходили к селению, тем явственнее слышался вой множества голосов, от которого холодела кровь и страх сковывал и без того слабые ноги. Андрей догадался, что послужило причиной этих стенаний и теперь с содроганием думал о том, что ждет его в кишлаке.

Горное селение было небольшим, но людным и, судя по высоким дувалам, сложенным из дикого камня, хорошо укрепленным. Проходя по узким улочкам в сопровождении четырех бородатых угрюмых «воинов ислама», Андрей через распахнутые двери ворот и калиток видел, что почти в каждом дворе оплакивали кого-то из мужчин: сына, брата, мужа, отца. И когда его вывели на небольшую площадь, несколько женщин, некоторые из которых были без паранджи, с исцарапанными кровоточащими лицами, со следами грязных потеков от слез, с воющими изрыгающими проклятия ртами, набросились на него. Только решительные действия конвоиров спасли Андрея от смерти.

Через --">