Юрий Дмитриевич Клименченко - Золотые нашивки

говорил, что я лучший рулевой на «Ригеле».

— Не хвастайся.

— Нет, правда. Знаешь, это такое наслаждение чувствовать судно. Чуть повернул штурвал, и оно слушается тебя. Причем, соображать надо, не вывести его из ветра.

— Да знаю я. Кому ты рассказываешь? Жаль только, что такой прекрасный матрос и рулевой в конце концов пропадет где-то в пыльных залах ЦКБ, — засмеялся Димка.

— Вот и ошибаетесь, товарищ Роганов. Вряд ли какое-нибудь ЦКБ увидит в своих стенах штурмана, нет, бери выше — инженера-судоводителя Виктора Тронева.

— Ого! Это что-то новое. Рассказывай.

— Решено окончательно. Буду капитаном. К черту всякие конструкторские бюро, научно-исследовательские институты и прочие фокусы. Кто может плавать — не должен ползать. Море мне нравится. Проверено практикой. Когда-нибудь получу четыре золотых, — Виктор шутливо приложил четыре пальца к своему рукаву, — поднимусь на мостик какого-нибудь красавца вроде «Краснокамска» и дам ход. Дзинь-дзинь! Капитан Тронев вышел в рейс. За будущее! — он поднял рюмку, но тут же поставил ее. — Но своего маленького «Ригеля» и Володю Нардина я никогда не забуду. Эх, и хороший парень Володя!

— Так же, как и я «Алтаир». Не все мне там нравилось, но научился на нем я многому, — сказал Роганов.

— Пусть как можно дольше наполняют ветры их паруса, пусть на их палубах учатся любить море такие же оболтусы, какими были мы с тобой. За «Ригель» и «Алтаир»! Встали, — проговорил Виктор.

Они поднялись и, звонко чокнувшись, выпили.

— Последние новости хочешь? — спросил Виктор, садясь. — Москва поручила Нардину разработать предложения по переоборудованию «Русанова». Я заходил на «Ригель». Володя возбужден, доволен. Обложился ватманом, карандашами. Чертит с утра до вечера. Все время что-то напевает. Я его никогда таким не видел. А главное, как только проект будет готов, Володю переводят капитаном «Русанова», и после ремонта они пойдут в кругосветное плавание с курсантами. Повторят путь Крузенштерна. Так задумано. Представляешь? Под парусами, на таком огромном красавце барке. Блеск! Володя мне сам рассказывал.

— Ты думаешь, пойдут?

— Пойдут. Интереснейшее плавание, богатая практика. Но в конце концов я пришел к выводу, что не имеет значения, где мы проходим практику. На каких судах. Важно отношение к делу, любишь ли ты его. Научиться матросской работе можно везде, если захочешь.

— А знаешь, что говорит один из величайших морских писателей Джозеф Конрад? Читал?

— Нет.

— Непременно прочитай. Так вот примерно что он сказал: плавание на паруснике создает ту близость с морем, которой никогда не может быть у современных моряков, какими бы славными ребятами они ни были. И еще: они никогда не познают такого триумфа победы над стихией, ибо победить ее на паруснике, являющемся игрушкой волн, во много раз труднее… В этом мы убедились сами.

— Согласен. Но основное все же — внутри тебя. Призвание. Нам придется плавать на новых судах, но и на них иногда бывает трудно. Известны случаи, когда огромные, построенные по последнему слову техники теплоходы попадали в безвыходное положение. Море есть море. Правда? Ну, ладно. Как у тебя с кэпом после того случая?

Димка насторожился:

— После какого случая?

— Ну, после падения. По-моему, дрянь.

Димка облегченно вздохнул. О Тронгейме Виктор не знает.

— Я тоже так сначала думал. А теперь понял — он неплохой человек.

— Вот как хочешь, а у меня к нему душа не лежит. Фанфарон.

— Есть немного, — Димка усмехнулся. — А в общем, он парень стоящий.

— Ну, как Марина?

— Марина? — с какой-то гордостью проговорил Димка. — Марина… Она будет ждать до тех пор, пока штурман Роганов повезет ее на своей машине.

— Куда?

— В сказочную страну. Понял, голова и два уха? Будет ждать.

— Долго ей придется ходить пешком.

— Я говорил ей об этом. Согласна подождать. А что твоя Люка?

— «Моей» Люки уже давно не существует. По последним сведениям, есть мадам Горлова. Жена подающего надежды студента, будущего инженера.

— Быстро она… Жалеешь?

— О, нет. Люка не для меня. Для меня другая…

Тронев перестал улыбаться.

— Кто?

— Не имеет значения, кто. Только бы она подождала, когда и я повезу ее на своей машине…

— Подождет?

Тронев погрустнел:

— Не знаю. Очень хочу и очень надеюсь.

— Что ты все загадки говоришь? Кто она? Зоя?

Виктор помолчал, потом испытующе взглянул на --">