Алексей Александрович Бычков - Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян

кроме двух находящихся уже в Москве. В Императорском Обществе Истории и Древностей Российских и в Румянцевском музее, привезённых сюда в 1839 году из Харьковской губернии Вадимом Пассеком, по поручению и при содействии упомянутого Общества. Новое данное, предлагаемое нами в настоящей Заметке, служит, по-видимому, к подтверждению мнения о перевозке каменной бабы в Кунцево в конце XVIII или в начале

XIX столетия. Брат Канцлера, граф Сергей Петрович Румянцев, как любитель древностей и всяких курьёзов, мог перевезти «каменную бабу» в Зенино. Подражая ему, и Нарышкин мог перевезти другую «бабу» к себе в Кунцево. Но в таком случае старики-крестьяне здешних мест помнили бы появление около них чудной «бабы»; между тем, сколько я с 1857 года ни расспрашивал их, сколько ни возбуждал в них воспоминаний касательно диковинной «бабы», не мог, однако, вызвать что-либо путное. «Давно, говорят, было, до нашей памяти». Но спросите их о курганах, они прямо вам скажут: «Это было, когда Литва находила». Следовательно, помнят, быть может, набеги Литвы 1612 года, быть может, XV и XIV века; помнят времена Екатерины II, поскольку они отразились на окрестных местах; до мелочей помнят 1812 год и последующие события, касавшиеся здешних мест. Как бы, кажется, не помнить им появления чудной «бабы» на «Проклятом Месте»? Когда они были мальчишками, часто должны были заглядываться на это новое явление. А между тем они не помнят появления здесь этой «бабы»… Впрочем, быть может, мои расспросы были недостаточно тщательны или неудачны.

Позволю себе в заключение прибавить ещё одну заметку, заметку касательно «каменных баб» вообще.

За весьма малым исключением, почти все они изображают людей типа «прогнатического» (с значительно развитою, выдающеюся нижнею частию лица), отличающегося от прочих типов «прогнатизма» развитием широты лица на счёт верхней части черепа. Зная, что, несмотря на грубость искусства у младенческих народов, изображения ими людей и животных отличаются вообще верною передачею общих черт типа, мы не можем не признать, что в наших «каменных бабах» верно изображены общие черты типа того народа, который их произвёл^[5]. Кто же был этот народ? К какому времени отнести происхождение этих «баб»?

Понимаю, что этот, не новый в науке, вопрос требует, для решения его, не лёгкой заметки, а целого исследования. Но как я не собираюсь окончательно решать вопрос и не желаю утомлять моего учёного читателя повторением известных ему сведений и данных для того только (как это зачастую делается), чтобы высказать одно, другое, более или менее своеобразное соображение, то и ограничиваюсь скромною заметкой. Иное дело, если бы соображение это заняло науку и последняя потребовала бы представления не одних выводов из личных исследований, но наглядного сочетания всех известных и не известных ей данных, тогда можно будет представить и 5 исследований, начиная каждое если не от Адама, и даже не от Авраама с его отцом, то, по крайней мере, со свидетельством Византийских писателей и до Записок Российской Академии Наук включительно.

Византийцы, как известно, ничего не говорят о «:каменных бабах» наших степей. Молчат о них и арабские писатели. Молчат и русские свидетельства древности. Только свежий глаз Европейского посла в Орду в XIII веке замечает их здесь, как давнишних идолов, и, хотя не совсем ясно, но приписывает их местным кочевникам, половцам. Но не ошибся ли этот правдивый вообще путешественник? К XIII веку следует отнести употребление в Придонских и Приволжских степях этих идолов, или к более отдалённому времени и, следовательно, признать их не половецкими? Не простое ли это соображение заезжего европейца, которому татаре, или даже половцы, только рассказывали об этих степных идолах? Лет 30 тому назад путешественники наши видывали в степях цыган, «творящих игрищи поганьскыя» вокруг «каменных баб». Цыгане видели в этих каменных изображениях не только просто людей, почему-то окаменевших, но существ близких их духу, предков своих, родственные их божества. Вот как мало младенцы-народы знакомы с антропологией! Им достаточно встретить родную их духу обстановку, родную им степень скульптурного искусства, чтобы принять изваянную обезьяну за своего окаменевшего предка. Здесь действует тот же закон, как у нашего простолюдина и старообрядца, смотрящего с подобающим почтением только на те иконы, где лики Святых изображены по известному стилю и, главное, не --">