Николай Антонович Бологан - Что наши времена, неделя. «Русский проект». Часть 2

позволяет считать человечество гомогенным образованием. А различные «разделительные» признаки, которые могут быть «обнаружены» у людей, имеют значение и могут применяться лишь для характеристики некоторых второстепенных или, тем более, «менее степенных» аспектов жизнедеятельности и существования людей. Таким образом, при условии принятия вышесказанной мысли в качестве императива, возможно рассмотреть, как соотносится частность с общностью или, другими словами, как соотношение индивидуальности и социальности определяет состояние человека и человечества.

Людей можно рассматривать в качестве «социальных насекомых» (сумма частностей), которые кооперируются для обеспечения своего выживания и возможного развития, либо их следует уподоблять «волкам-индивидуалистам» (выборка из общности), которые сходятся лишь в определенных случаях, необходимых им для обеспечения своего выживания (этакая диагональ). То есть линия, разделяющая пополам квадрат, по углам которого находятся максимальные значения социальной и индивидуальной или общей и частной составляющей человеческого естества. Эта «фигура» определяет границы возможных координат (значений) человеческих показателей по граням индивидуализма и «общественничества» (по сути своей – своеобразный социализм, если согласно значению этого слова в латинском языке), частного и общего (в этом случае – просто философские категории).

Человек – «структура» сложная, и в настоящее время движим, в основном, противоречивыми желаниями. Но изначально было не так. Одно вытекало из другого и простое подчинялось сложному. После одного события, страшного, но допущенного, наверное, по необходимости (Н. Бологан, «А в чем, собственно говоря, вопрос?» Кишинев, 2020, 160 с.), «структура» человека пришла в некоторое «замешательство» – своеобразное смущение и чувств тоже. После этого только некоторые единицы из общей совокупности людей смогли, «при условии допущения до себя» помощи Создателя, прийти к «несмущённому» состоянию своей структуры. Но большинство, и автор тоже, к великому сожалению, находятся в колебательном процессе внутри пресловутого «квадрата ограничений». Ударяясь о его стенки, испускают «искры», которые, соединяясь, преобразовываются в потоки плазмы идей, а потом, чуть охладившись, – в партии, иногда социалистические.

Так что вечный спор социалистов (это не те, кто так себя называет) и индивидуалистов (в этом качестве вообще никто не хочет быть замечен, как-то стыдливо прикрываются другими названиями) о примате одного или другого мнения возник очень давно. По большому счету, проявлением этого спора является двухпартийная система США (демократы – социалисты, республиканцы – индивидуалисты): когда стране (или, точнее, хозяевам страны) необходимо больше индивидуальности, побеждают одни, когда больше сплоченности – побеждают другие. «Нэплохой вариант для балансировки придумали янки», – сказал бы Иосиф Виссарионович. Так что нет возможности отдать предпочтение ни «индивидуализму», ни «социализму». Наверное, истина, как всегда, где-то посередине.

Никто не может сомневаться в том, что люди – это «индивидуальности». Это подтвердят и мамы (возможно, чуть более эмоционально), и папы (спокойно так, без эмоций, но и без вариантов). Все мы, безусловно, разные и по генетическому коду, и по отпечаткам пальцев тоже. Нет бы успокоиться на этом, так люди придумали отличаться и по расе (искусственно навязанный различительный признак для людей, каким-то образом связанный с их генетическим разнообразием), и по национальности (это понятие вообще не может быть определено, ну очень искусственное, хотя даже лично тов. Сталин пытался дать ему определение).

Если с «расовым» различием готовы бороться все, и это хорошо, если делать это, соблюдая меру, то с понятием «национализм» или с его производным – нацизмом, далеко не все. Любой европеец до начала XIX века на вопрос, какой он национальности, не смог бы ответить. Он бы просто не понял вопроса, но ответил бы на следующие: кто его предки, на какой «мове» глаголет, чьих будет, а если будет, то в каком качестве (то есть чина какого). Но некто «неистощимый» ввел термин «национальность» в публичный, но не в научный обиход в середине XIX века. Тогда ученые не приняли бы этого (Н. Бологан, «А в чем, собственно говоря, вопрос?» Кишинев, 2020, 160 с.), это сейчас «оттолерантненные» ученные науку «о национальности» развивают. И был ими определен --">