Макс Лукадо - В эпицентре бури

class="book">И она действительно поёт. Несчастья кажутся не такими страшными благодаря

очарованию её песни. Смерть кажется далёкой. Милые вам существа рядом и любят

вас. Нет облаков страха, затмевающих всё, нет сомнений и сердитых телефонных

звонков. Какое-то время наш мир освещен луной.

Так было и в тот день. Я сидел на радиаторе машины, прихлёбывая кофе, и

поднимал тост за звёзды, а они подмигивали мне в ответ.

Была безмятежность. Но у неё есть способность обернуться хаосом.

С портфелем в одной руке и чашкой кофе в другой, насвистывая, я пересёк место

стоянки машин, направляясь к дверям своего офиса. Для того, чтобы войти внутрь мне

нужно было миновать спящего сторожевого пса двадцатого века - охранную систему. Я

поставил портфель, открыл дверь, а потом подняв его, вошел.

Лампочка на пульте поблескивала красным светом.

Я не сильно разбираюсь в электронике, но даже я знаю, что означает красный свет

сигнальной системы. “Введи код, приятель, или приготовься к музыке.” Я ввел код.

Маленькая красная лампочка продолжала мигать. Я ещё раз ввел код. Уходило время, а

маленькая лампочка смеялась надо мной. Я представил себе, как по проводам к

неоновоглазым злобным гномам-сторожам посылаются сообщения. “Всем занять свои

места. Какой-то умник вновь вводит не тот код!” Я продолжал вводить код, часы

продолжали тикать, лампочка продолжала мигать, а злобные гномы всё больше

нервничали. “На старт! Отсчёт пошёл: десять, девять, восемь...”

“О, только не это, - простонал я, - Сейчас сработает сирена.”

И она сработала, обрушавшись как пума. Мне показалось, будто взорвалась

ядерная бомба. Вспыхнув, свет прожекторов залил холл. Я продолжал нажимать

кнопки, а сигнал тревоги продолжал оглушительно звенеть. Можно было подумать, что

из тюрьмы Алькатраса совершен побег. Сердце моё бешено стучало, лоб взмок; да, положение было отчаянное. Из холла я рысцой помчался в офис, рывком открыл ящик

стола и нашёл номер телефона охранной компании.

Я едва мог слышать, что говорил служащий, отвечая на мой вопрос. Но, разобрав

слова, я не поверил собственным ушам.

“Что вы хотите сказать своим “в чём дело?” “А вы что - не слышите?” - воскликнул я.

“Да, вводил код, - прокричал я, - “но это не сработало! Ну, никакого толку!”

Следующие двадцать минут были крикливые, вопрошающие, бессвязные и

раздражительные. Я разговаривал со специалистами, которых не мог видеть, об

оборудовании, в котором не разбирался, пытаясь понять слова, которые не слышал. И

вот тогда пришел полицейский. Он постучал в окно. Открыв его, я проорал: “Мне нечем

её заткнуть!”

“Вы здешний священник?” - спросил он.

“Да” - снова прокричал я.

Он просто покачал головой и удалился, вероятно, бормоча что-то по поводу того, чему же их обучают на курсах теологии. Наконец, по неясной причине, сирена замолкла.

Лампочки погасли. То, что было убежищем от воздушных артналетов, вновь стало

офисом. Вернувшись к столу, я сел и вздохнул. Что за манера начинать день. На

5

жертвеннике лежал конспект моей утренней проповеди. Подняв его, я прочитал первую

строчку: “Когда безмятежность становится хаосом.”

“Подходяще” - пробормотал я. С вами когда-нибудь случалось такое? Когда в

последний раз ваша жизнь за несколько секунд из тихой и спокойной превращалась в

хаос? (Я слышу ваш вопрос: «Сколько примеров вам надо?»). Давно ли вы оказывались в

ситуации, когда без безрезультатно нажимаешь кнопки, сражаешься с правилами и

инструкциями, о которых не слышал, или работаешь с системой, которую не

понимаешь? Представьте, вы вводите неверный код и за считанные секунды теряете то, что стоит полутора лет работы. Спокойствие взрывается хаосом как вулкан. Или, с

автоответчика приходит сообщение о том, что доклад, который по расписанию надо

представить на следующей неделе, должен быть готов завтра. Прощай сон, привет