Карлос Сезар Арана Кастанеда - Учение дона Хуана: Путь знания индейцев яки

Собрались ее родственники, пришли к белому и потребовали выкуп. За ее убийство белый выложил много денег.

— Как же они могли требовать выкуп, если белый убил всего лишь собаку?

— А они сказали, что белый знал, что это не собака, ведь с ним были еще люди, и все они видели, как собака встала на задние лапы и, совсем как человек, потянулась к сыру, который лежал на подносе, а поднос был подвешен к кровле. Они тогда ждали вора, потому что сыр того белого каждую ночь исчезал. Так что белый убил вора, зная, что это не собака.

— А теперь есть диаблеро, донья Лус?

— Такие вещи под большим секретом. Говорят, что их уже нет, но я сомневаюсь, потому что кто-то из семьи диаблеро должен получить его знание. У них свои законы, и один из них в том и состоит, что диаблеро должен кому-то из своего рода передать свои тайны.

— Как ты думаешь, Хенаро, что это было за животное? — задал я вопрос древнему старику.

— Собака с какого-нибудь местного ранчо, что же еще?

— А мог это быть диаблеро?

— Диаблеро? Ты ненормальный. Они не существуют.

— Ты хочешь сказать, что теперь не существуют или вообще не существуют?

— Когда-то существовали, это да. Это всем известно. Кто ж этого не знает. Но люди их очень боялись и всех поубивали.

— Кто же их убил, Хенаро?

— Да все племя. Последний диаблеро, которого я знал, был С—. Он своим колдовством извел десятки, если не сотни людей. Терпение наше кончилось, как-то ночью мы собрались все вместе и взяли его врасплох, да и сожгли живьем.

— А давно это было?

— Году в сорок втором.

— Ты что, сам это видел?

— Да нет, но люди до сих пор об этом говорят. Говорят, от него даже золы не осталось, а ведь дрова для костра были сырые. Все, что осталось под конец, так это большая лужа жира.

Хотя дон Хуан сказал, что его учитель был диаблеро, он никогда не говорил, где получил от него знания и никогда не упоминал его имени. О своей личной жизни дон Хуан рассказывал очень мало. Он сказал лишь, что родился на Юго-западе в 1891-м, почти всю жизнь прожил в Мексике; в 1900-м его семью вместе с тысячами других индейцев Соноры мексиканские власти выселили в Центральную Мексику; в общей сложности в Центральной и Южной Мексике он прожил до 1940-го. Таким образом, поскольку он много путешествовал, его знания, возможно, сложились в результате многих влияний. И хотя сам он считал себя индейцем Соноры, я сомневаюсь, укладываются ли его познания в круг традиционных представлений сонорских индейцев. Впрочем, здесь я не собираюсь заниматься определением истоков его культуры.

Мое ученичество у дона Хуана началось в июне 1961-го. До этих пор, как бы ни проходили наши встречи, я неизменно воспринимал их с позиции наблюдателя-антрополога. Во время этих первых бесед я втайне делал заметки, чтобы потом с их помощью восстановить по памяти весь разговор. Но когда началось обучение, этот метод оказался малопродуктивным, поскольку разговор всякий раз касался слишком многих различных тем. Со временем, после упорных протестов, дон Хуан все же разрешил мне вести записи в открытую. Я хотел вообще все, что можно, фотографировать и записывать на диктофон, но тут уж пришлось отступиться.

Вначале ученичество проходило в Аризоне, а потом, когда дон Хуан перебрался в Мексику, у него в Соноре. Распорядок встреч установился сам собой — я попросту приезжал на несколько дней при каждом удобном случае. Летом 1961, 1962, 1963 и 1964 гг. мои посещения были особенно частыми и продолжительными. Теперь, оглядываясь назад, я полагаю, что этот метод ученичества препятствовал успеху моих занятий, потому что замедлял приход полной вовлеченности, необходимой мне для того, чтобы стать магом. С другой стороны, я думаю, в этом было и определенное преимущество, поскольку я оставался несколько отстраненным, а это, в свою очередь, благоприятствовало критичности оценки, что было бы невозможно в случае непрерывности моей практики. В сентябре 1965 г. я намерено отказался от дальнейшего обучения.

Через несколько месяцев после моего ухода, мне первый раз пришло на ум систематизировать мои полевые заметки. Так как собранный мной материал был довольно обширным, и включал много разнообразной информации, то я начал с попытки выработать классификационную систему. Я разделил материал на области родственных концепций и процедур и расположил эти области по иерархии субъективной значимости, то есть с точки зрения их воздействия лично на меня. --">