Феликс Петрович Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке

— Здесь всё достаточно просто. Главный принцип: человек не должен пребывать в бездельи. Нет дома? Вот инструмент и материал, строй себе дом. Нет работы? Найдём, и чиновник обязан помочь. Плохо с деньгами? А каков у тебя доход? Меньше положенного по закону? Приплатим.

Я молчал. Уж что меня сейчас в жизни интересовало меньше всего, так это экономические реформы. Ну, сидят эти знающие ребята у себя в столице, понемногу справляются с делом. Заняться бы и мне своим…

— За прошедшие десять лет в государстве не осталось ни одного бездомного или безработного! Государство берёт на себя главные трудности…

— Но я совершенно не разбираюсь в этих твоих экономиках!

— Ладно. Тогда другая тема. Журнал читают многие, в том числе женщины. Напиши о том, что женщина, растящая ребёнка, отныне приравнивается к работнику государственной службы, и ей положена соответствующая оплата труда. Напиши, что создание новой семьи приветствуется государством, а если кто бездетен — государство оплачивает воспитание и уход за ребёнком, взятым из детского дома… Напиши, что…

— Хэбруд! Ты отлично знаешь, что лично у меня семьи нет. Женщина, что растит моего ребёнка, находится далеко, и не желает мне его показывать. Моя возлюбленная Айхо давно вышла замуж за другого. Как я могу писать о том, чего не испытал?

— Ах, Тинчи, Тинчи. Знаете, ВЫ…

Я терпеть не могу, когда Хэбруд называет меня на "вы". Мы знакомы более десяти лет, с тех пор, когда я, ещё пятнадцатилетним мальчишкой впервые попал в "братство художников".

— Ну, "мы"! — не выдержал я.

— Знаете, вы… — он ещё потянул эту паузу, наслаждаясь моей реакцией. — Вы… как я понимаю, в принципе, не против что-либо написать? Несмотря на то, что ты, как и я — не писака, а художник?

Тут он меня поймал! О великий Хэбри!..

— И совершенно нечего так упрямиться! — продолжал он. — Не бойся, я не хочу загрузить тебя написанием материала о паровых двигателях или реформах в области образования.

И замолчал, глядя сквозь очки. В стеклах очков его глаза казались огромными и безжизненными как у гигантского спрута.

Ладно уж, добивай…

— Есть одно дело. Есть интереснейшая тема, подступиться к которой сумеет далеко не каждый. А именно… я тебе намекаю-намекаю… События… Десятилетней… Давности.

Он произнёс эти слова чётко, раздельно, роняя их передо мной как гири.

— Что на это скажет твой оракул?

Я достал чётки.

Для тех, кто, может быть, не знает: это не простые чётки. Они могут быть использованы как оружие. И ещё их можно употребить как гадательный инструмент. Их мне когда-то, десять лет назад, подарил сам Хэбруд.

— Ну-ка, ну-ка…

Я встряхнул чётки меж ладоней и, приплюснув, уложил ему на стол.

— ЭСПЕС! — увидел он это слово, но мне оно было незнакомо.

— На одном из древних языков это слово означает "Надежда"! — пояснил Хэбруд. — Что ж, это хороший знак…

— Именно ты, — так же чётко продолжил он. — Именно ты пребывал в те дни в самой горловине мясорубки судеб. Ты наблюдал всё. Ты был свидетелем всех тех событий.

— Ну, не всех…

— А ты не скромничай. Ты был одним из заложников, спасая которых высадился на берег Таргрек. Ты хорошо знаком с Гриосом, кавалеристы которого, мстя за своих соплеменников, устроили резню в Коугчаре. Ты видел и тех… Генерала Ремаса, Кураду, Хорбена… невольным убийцей которого ты явился. Ты, хотя бы отчасти, был участником сражения при Урсе. Ты сражался и любил, любил и сражался…

— Ну, так уж и сражался…

— Да, тебе было всего пятнадцать… Но ведь ты не беспамятный, и многое понял и оценил. А то, чего ты не видел, наверняка доскажет тебе отец.

Это был нечестный удар, и он знал об этом.

— Хэбруд! Давай напрямую. Ты хочешь помирить меня с отцом?

Тут он сдёрнул с глаз очки, встал и заходил по комнате.

— Да! И это тоже!

— И мне небезразлично, — продолжал он, — что два неглупых человека, которые к тому же отец и сын, пребывают в каких-то непонятно глупых, несуразных отношениях! А коли так совпало… — вновь нацепил он на нос очки и вновь поглядел на меня взглядом спрута. — Мне бы очень хотелось, чтобы ВЫ… Тинчес Даурадес… немедленно… сегодня же, сейчас же!.. отправлялись в Коугчар и привезли бы мне в скором времени обширнейший материал воспоминаний о тех событиях. Наличие иллюстраций приветствуется! Вам всё понятно?

Так я, спустя двое суток тряски в дилижансе… о Господи, --">