Этьен Жильсон - Разум и откровение в средние века

после детальнейшего описания в своей книге того, что он называет «внутренним свидетельством Святого Духа», предупреждает нас на последней странице своего труда, что над этим свидетелем стоит Пророк, и что над Пророком стоит некто, кто еще выше, чем Пророк. И в последних словах книги говорится наконец, кто же это: «Он есть Сын».

Здесь, как я думаю, и начинается настоящая проблема. Зная,- а мы действительно знаем,- что Тот, который превосходит Пророков, уже открылся нам через Свое слово, как нам теперь относиться к сути того, что Он нам открыл? Если то, что Он нам открыл, не подвластно, в определенные времена, пониманию естественного разума, то что же все-таки естественный разум сможет сказать нам о том, что нам открылось? Как только мы достигли этой точки в наших размышлениях, Бог уже не может пониматься нами просто как «святое иное», к которому приложима наша априорная категория «Ноуменальности» («сверхъестественности», «святости») ; Сын тоже выступает как свидетельствующий о Боге, и Он сказал, кто есть Отец. Таково Откровение, полностью достойное того, чтобы называться Откровением; это не наше собственное открытие Бога для нас самих, а воистину Откровение Бога нам. Только в таких понятиях можно представлять главную проблему веры и разума, и так как эти понятия вполне сходны с теми, которые использовались в рассмотренной нами средневековой проблематике веры и разума, то всякий, кого интересует нахождение ответа на поставленные вопросы, поступит мудро, если познакомится непосредственно с писаниями средневековых теологов. Они все еще могут нам поведать нечто (помимо всего прочего), имеющее прямое отношение к обсуждаемой проблеме. Но сперва надо четко сформулировать вопрос, на который мы хотим получить ответ. Пока мы задаемся вопросом, как привести в согласие наши собственные религиозные чувства с нашим личным восприятием философских знаний, мы не сможем подойти к разрешению главной проблемы. А вот когда мы прочтем у средневековых теологов, что представляет собой вера в свете объективной истины и что такое объективное философское знание, мы окажемся обладателями определенного Откровения и определенного Разума. И тогда мы будем располагать тем, что можно уже будет приводить в согласие, и всякий, кто попытается это сделать, подойдет посредственно к разрешению главной проблемы. И на этом пути нам никак не избежать встречи со Святым Фомой Аквинским.

Примечания

[1]

Summa Theologica, I, qu. 84, art. 5

(обратно)

[2]

Opus majus, часть IV, раздел I, гл. I.

(обратно)

[3]

перевод стиха из Корана по тексту, приведенному у Жильсона - пер.

(обратно)

[4]

ср.: Мф., 10, 29-31.

(обратно)

[5]

известна также как «концепция «двух истин»»,- пер.

(обратно)

[6]

Божественная комедия; Рай, X, 133-138.

(обратно)

[7]

Thomas Aquinas, Summa Theologica, Pt. II^а-II^ае; qu. I; art. 5.

(обратно)

[8]

Summa Th.; Pt. I; qu. 46; art. 2.

(обратно)

[9]

См. Summa Th.; Pt. II^a-II^ac; qu. II; art. 4; а также Summa contra gentiles, книга I, глава 4.

(обратно)

[10]

Summa Th.; Pt. II^a-II^ae; qu. I, art. 5; ad. 3^m

(обратно)

[11]

У В. В. Соколова в книге «Эразм Роттердамский. Философские произведения. М.: Наука, 1986; с. 5 они названы «Братьями общей жизни» - пер.

(обратно)

[12]

Очевидно, по мысли Жильсона, интуитивист Бергсон и прагматист Джеймс на современном этапе представляют в философском плане линии веры и разума, которые стремятся к согласию - пер.

(обратно)
--">