Михаил Николаевич Гаврилов - Ферраро-Флорентийский Собор и Русь

не был.^[8] Что же касается предположения о подделке подписей на актах Собора, то такое предположение противоречит данным, находимым нами в других источниках, а также и тому факту, что некоторые русские источники, из понятных соображений, просто умалчивают об этих подписях, не говоря при этом ни слова о чинившихся будто бы насилиях для получения нужных подписей. Так текст постановления Флорентийского Собора напечатан, и довольно точно, в Софийской 11-ой Летописи, под 6954 г. «0 т основания мира» (т. е. под 1446 от Р.Х., или, через 7 лет после событий). Но под приведенными постановлениями никаких подписей нет вовсе. Лишь ниже есть общее указание, что это постановление подписано, между прочим, папой, патриархом и Исидором.^[9]

То же и в последующих изданиях, вплоть до XVII века включительно: подписи старательно замалчиваются.

Совершенно необъяснимо также, при таких предположениях, поведение и самого Авраамия: ведь если действительно его принудили поставить свою подпись вопреки его воле, или если только хотели его к этому принудить, или если он, несмотря ни на что, подписи своей все же не дал, то отчего же сам он ничего об этом не говорит? Как случилось, что именно это его заявление до нас не дошло?

Ведь о принудительной подписи под актами Вселенского Собора не молчат, а о принуждении к такой подписи и тем более не молчат. А вот Авраамий молчит. Молчит заграницей, это понятно. Молчит и на родине — и в родном Суздале и в Москве. Ни слова не сказано об этом ни в т. н. «Путевых Записках» неизвестного суздальца (о них — ниже), написанных довольно рано, не позже 1441–1442 г. г. Пеервое упоминание о насилиях, творившихся в Италии над еп. Авраамием, появляется в «Повести» Симеона и относится уже приблизительно к 1458 г. Замечательно при этом, что Симеон даже и не сообщает, где, когда и кому сам еп. Авраамий свидетельствовал о творившихся над ним насилиях. Любопытно и то, что все эти три лица — Исидор, недавно с возмутительными целями им плененный Авраамий Суздальский и иеромонах Симеон едут, из Италии на Русь, как пишет Симеон, вместе, в согласной компании, никому и в голову не приходит сейчас же, по свежим следам, заявить, кому следует, о творившихся будто бы на Соборе бесчинствах, тем более, что главный-то из виновников, ведь, тут же налицо, — напр., в Польше, где и духовенство и власти были отнюдь не на стороне папы Евгения IV, а скорее уж на стороне антипапы Феликса V, поддерживаемого Базельским Собором. Все это как-то забывается, и Симеон записывает, примерно, лет через семнадцать после всего этого, около 1458 г., когда и самого Авраамия, наверно, уже и на свете не было, что подпись Авраамия была вынуждена заключением в тюрьме.

Итак, указанное нами выше недоумение усложняется до крайней степени: до нас не только не дошли какие бы то ни было личные заявления самого Авраамия, но нет и ни одного заявления какого-нибудь свидетеля о таковых со стороны Авраамия заявлениях и протестах, включая в их число и того единственного автора, который, семнадцать лет спустя после прискорбного события, решился о нем упомянуть.

Но зато, как мы уже говорили об этом выше, от самого Авраамия дошло до нас несколько отрывков о мистериях, отрывков, высказывающих сочувственный взгляд автора на мистерии и вовсе не выказывающему себя противником обрядов латинской Церкви, каким бы должен быть Авраамий, если бы он действительно был брошен в тюрьму за нежелание подчиниться Собору и подписать постановление об Унии.^[10]

Следующим русским источником истории Флорентийского Собора является «Инока Симеона, иерея Суздальского, повесть, как римский папа Евгений составил осьмый собор со своими единомышленниками».^[11] Мы уже кратко упоминали об этом Симеоне. Спутник и сотрудник митроп. Исидора и еп. Авраамия, иеромонах Симеон Суздальский, на обратном пути оставил своих спутников в Венеции, а затем отправился прямо в Новгород, почему-то осторожно минуя Суздаль и Москву, что уже довольно подозрительно.^[12] Казалось бы, стражу православия и неколебимому борцу против папства, каким рисует себя Симеон, следовало бы прямо отправляться в епархию своего епископа, а потом немедленно в Москву, чтобы как можно скорее разоблачить вероломного Исидора. Но вот, незадолго перед приездом в Москву, Исидор оказывается в Смоленске, откуда требует выдачи из Новгорода Симеона. Новгородские власти, невидимому, с

--">