это место, куда бросают всякий мусор. Подчас, когда человек встревожен и напряжен, он точно так же вываливает все на учителя. Конечно, если никак не удается разрешить какую-то большую проблему, можно попросить совета у учителя, но нельзя сваливать на него все, словно он мусорное ведро. Некоторые пишут мне по два-три письма в неделю. Уж не знаю, откуда у них терпение писать столько писем и деньги покупать столько марок. Читая же их письма, я не могу ничего понять. Ясно, что они служат только для разрядки, а это значит, что к учителю относятся как к мусорному ведру. Обычно я продолжаю читать письма, которые эти люди пишут мне месяц за месяцем, но через некоторое время я их даже не вскрываю, поскольку уже знаю, что внутри. Но я все равно храню их все в большой коробке, так что, возможно, они когда-нибудь попадут в архив Дзогчен-Общины и смогут послужить основой для исследований, как те записи, которые делают психоаналитики.

Учитель нужен для того, чтобы получать от него учения и достигать реализации. Как говорится в Дзогчен, учитель — ваш лучший друг, но здесь друг — это не тот, с кем можно погулять, поболтать и поразвлечься. А ведь многие хотели бы именно этого. Некоторые давние члены Общины говорят, что раньше было лучше, потому что они могли проводить с учителем больше времени, и сожалеют, что теперь все стало сложнее и, чтобы встретиться со мной, требуется предварительная договоренность. Но этим людям следует вспомнить, как все было прежде и как обстоят дела теперь.

Когда мы основали Меригар, нас было человек десять и мы устраивались на ночлег бок о бок в одной, комнате. Тем, кто желает вернуться к этим временам, пришлось бы делать то же самое, но в этом случае нас не вместила бы даже Гомпа, и понадобился бы целый концертный зал. Так что нужно об этом слегка задуматься. А те, кто говорит, что с учителем трудно повидаться, должны думать не только о себе, а помнить, что есть много других людей. Теперь я общаюсь с тысячами членов Общины, а не с тридцатью или сорока, и среди этих тысяч людей есть много таких, которые стремятся не дать мне что-то, чтобы я стал сильнее, а, наоборот, взять. Люди, желающие отдавать, встречаются очень редко. Вот и становится учитель дойной коровой: корову доят и доят, а когда выдоить уже нечего, ее забивают. Примерно так все и происходит. Но поскольку лучше никого не убивать, нужно давать учителю передышку, нужно уважать его пространство. Как-то я услышал такую фразу: «Учитель просветлен, поэтому он никогда не устает». Но я никогда не говорил, что я полностью просветлен, что я не из плоти и крови. И это касается не только меня. Я знаю, что все учителя, даже те, про которых говорят, что они просветлены и творят чудеса, — все они едят, спят, ходят в туалет и делают все, что и остальные люди. Нужно смотреть на вещи здраво и немного думать. Учителя могут уставать, и пусть даже они стойки, как бодхисаттвы, у них есть материальные тела, которые имеют свои ограничения.

Не следует думать, что учитель недоступен и с ним невозможно поговорить. Разумеется, вы можете с ним поговорить, если у вас есть нечто важное, но болтать о пустяках — значит относиться к учителю, как к мусорному ведру. Перед беседой с учителем всегда лучше немного понаблюдать самого себя: возможно, вы сумеете найти ответ самостоятельно. Лучше быть собственным учителем, чем взваливать эту работу на кого-то другого. Вот почему учитель, и прежде всего, учитель Дзогчен, учит нас наблюдать самих себя и обнаруживать собственное состояние. Он всегда советует всем нам отвечать за самих себя. Почему учителя говорят так? Не потому, что не хотят, чтобы их беспокоили, а потому, что прекрасно знают: постоянное обращение к учителю — не выход. Выход в том, чтобы наблюдать себя и разрешать свои проблемы самостоятельно. Если же разрешить проблему никак не удается, учитель, конечно же, может помочь.

Поступай все так, было бы намного легче. Всякий, у кого есть, что мне сказать, может подойти и поговорить со мной прямо: нет необходимости устраивать большую церемонию и уединяться для беседы. Я этого не люблю. Но если кто-то заявляет, что ему нужно сообщить мне нечто очень личное, то можно договориться о встрече заранее. Очень часто у некоторых возникают серьезные затруднения, но во многих случаях нет никакой нужды в большой секретности. Проблема выглядит столь секретной и конфиденциальной только в глазах человека, которого она касается. То и дело кто-то приходит ко мне и --">