Николай Максимович Сорокин - Ничтожительство ничтоверия ничего существующего в пространственно-временном континууме как его основание становления, устремлённого к ничему как ни к чему не устремлённого в-себе-уже-реализованного

занятие есть то самое, что следует понимать как игроделание, если оно направлено именно на восприятие неналичного пространства, нежели его уже воспринятой части. Так как в ином случае этот текст строился бы не о смысле, а о самой странице, о том, как на чистом листе появляется текст, при каких технических данных этот текст появился в читательском доступе и так далее.

Потому о материи уже можно сказать больше, чем можно сказать о ничем.

Однако дело здесь в том, что даже о ничем, о ничто можно сказать больше, чем может казаться в случае, когда о ничто просто можно не говорить, так как это ничто, ведь его нет. Когда же ничто нет, но оно есть в разговоре о себе самом, тогда стоит рассудить о том, где это самое ничто проистекает, и вдруг оказывается, что оно не только пространственно, но и содержится в каждом воспринимаемом объекте. Это ничто и позволяет интегрировать материю (существующую во времени или нет) в смысловую геометрию, и подлинно чувствовать её ничто когда мы чувствуем, а потому получаем и представление о мире, где проистекаем.

Систематизация этих представлений рано или поздно, но окончательно формирует символическое восприятие космоса, в следствии с чем образуется смысл говорить о мифологии, мифологиках и мифологиях, или попросту “о чём”, где “что” есть существительное, то есть “ничто”.

Миф — это ничто конкретное, или конкретное ничто есть миф, а стало быть и конкретное воспринимаемое существительное. Потому миф есть форма того самого условия, необходимого для принятия конкретного “когда” дома ничего.

Понятно, что миф только во времени, его форма отпадает когда мы рассматриваем ничто, что с позиции восприятия времени понимается как метамиф.

Ничто как метамиф с позиции интегрированного во время субъекта представляет собой силу смыслов, понимаемых чувственно, а потому только представляемых, но являемых объективно в каждом конкретном мифе. В этом смысле метамиф деконструируется на множество мифов, и в то же время всякий миф состоит из метамифа.

В этом условии представление о “ничто” формирует субстантивный космос времени и вневременья, где одно проистекает в другое, будучи различным между собой. А значит интеграция во времени позволяет воспринимать мир как время, пространство и ничто в пределах единого гармонизирующего в-себе-пространства.

Значит интеграция в какое-то время не позволяет покинуть пределы космоса, так как именно нахождение себя во времени проистекает в пределах такой же категории необходимости, какой вынуждает воспринимать пространство, в пределах которого есть актуальное нахождение.

Но пространство есть одно, его восприятие разграничивается лишь за счёт смысловых о-чём-субстанций, где самой главной категорией такой субстанции является “ничто”, или ничто является главной, или ничто есть такое же пространство как и иное пространство, но поменьше. Пространство в этой сути есть, а когда его нет, то нет и ничто, то есть ничто уже во времени.

Ничто есть — значит ничто пространственно и недвижимо. Ничего нет — значит пространства ничего нет во времени. Ничто есть во времени и ничего нет не во времени есть то, почему нельзя рассматривать пространство во времени и время в пространстве, так как или остановится время, или пространство начнёт деконструироваться, то есть приводиться в данном случае в движение.

Таким образом происходит то, что понимается как смысловая деконструкция, когда на смену ничего-времени приходит ничего-пространство. Можно назвать это не только вечным принципом движения смысла, но и в принципе понять ход пространственно-временного континуума, который по факту деконструирует собственное пространство временем и останавливает в моменте, чтобы было для интегрированного во время субъектом воспринимаемо.

Механизм такого перемещения невозможен в условии неналичия ничего, так как в этом случае устанавливается лишь единое сформированное пространство с момента как такое ничего было и пока его не стало.

Чтобы далее не путаться можно сказать, что понятие “есть” это понятие “есть в чьём-то времени”, а когда утверждаем “есть не во времени”, то отбрасываем субъектность времени и утверждаем “когда”, обозначив, а потому остановив временной континуум деконструкции, ибо “есть” пару абзацев назад обладает в определении меньшим понятийным пониманием (а потому и авторитетом в мифологическом представлении) о “есть” --">