Карен Армстронг - Утраченные смыслы сакральных текстов

Карен Армстронг Утраченные смыслы сакральных текстов. Библия, Коран, Веды, Пураны, Талмуд, Каббала

Посвящается Фелисити Брайан

Шимшон пришел с отцом своим и матерью в Фимнафу,

и вот, гривастый лев рыкающий [идет] навстречу ему!

Дух YHWH приблизился к нему

и растерзал он льва, как терзают козленка;

не имея в руке своей ничего.

Но не сказал он ни отцу своему, ни матери о том, что сделал…

Он вернулся по прошествии года…

и свернул с дороги посмотреть павшего льва,

и вот: рой пчел в трупе львином, и мед!

Он отломил его в руки свои

и пошел, и ел дорогою;

Потом возвратился к отцу своему и матери,

и дал им немного, и они ели;

но не сказал он им, что из львиного трупа

отломил он сей мед.

Суд 14:5–9, по переводу Эверетта Фокса

В крупице песка – мир увидать,

В цветке полевом – небеса,

Бесконечность в ладони своей удержать,

Вечность – в кратких часах.

Уильям Блейк. Прорицания невинности (1803)

Заключение: И если бы не фигура Поэта или Пророка, то вскоре все Философское и Эмпирическое, обратившись в Рацио всего сущего, замерло бы, способное лишь вновь и вновь повторять один и тот же унылый цикл.

Применение: Кто видит бесконечное во всем сущем, тот видит Бога. Кто видит только рацио, тот видит лишь себя.

Следовательно: Бог становится таким, как мы, чтобы мы могли быть как Он.

Уильям Блейк. Нет никакой естественной религии (1788)

Karen Armstrong

The Lost Art of Scripture: Rescuing the Sacred Texts

Copyright © Karen Armstrong 2019

Перевод с английского Наталии Холмогоровой

© Холмогорова Н.Л., перевод на русский язык, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Введение

Небольшая статуэтка слоновой кости из Ульмского музея – быть может, древнейшее известное нам свидетельство религиозной деятельности человека. Человекольву около сорока тысяч лет. На человеческом теле – голова пещерного льва: фантастическое существо в тридцать один сантиметр высотой спокойно и пристально смотрит на зрителя. Осколки этой статуэтки, заботливо спрятанные в потайном уголке, были обнаружены в пещере Штадель на юге Германии за несколько дней до начала Второй мировой войны. Известно, что в этих краях обитали группы Homo sapiens, охотились на мамонтов, оленей, бизонов, диких лошадей и других животных; однако в пещере Штадель они, по всей видимости, не жили. Должно быть, она, подобно пещерам Ласко в Южной Франции, предназначалась для ритуалов общины: собираясь здесь, люди вспоминали и разыгрывали мифы, придававшие смысл и цель их тяжелому, зачастую пугающему существованию. Тело человекольва хранит на себе следы тысяч прикосновений, словно верующие ласкали и поглаживали его, рассказывая его историю. Человеколев показывает нам также, что в те далекие времена люди уже умели представлять себе нечто несуществующее. Тот, кто вырезал его из бивня мамонта, был человеком в самом полном смысле слова: ведь Homo sapiens – единственное животное, способное воображать нечто, не относящееся к настоящему или ближайшему будущему. Итак, человеколев создан воображением – способностью, которую Жан-Поль Сартр определял как «умение мыслить то, чего нет»^[1]. Мужчины и женщины той далекой эпохи уже жили в реальности, не ограничивающейся тем, что можно увидеть, услышать и потрогать; и дальнейшая история человечества безмерно развила и углубила эту способность.

Наши величайшие достижения как в науке и технике, так и в искусстве и религии порождены воображением. С чисто рациональной точки зрения человекольва следует отвергнуть; он – не более, чем химера. Но неврологи говорят, что на самом деле мы не имеем прямого доступа к миру, в котором живем. Нам доступны лишь слепки или отпечатки мира, сложным образом преобразованного нашей нервной системой; так что все мы – и ученые, и мистики – имеем дело лишь с собственными представлениями о реальности, а не с ней самой. Мы видим мир не таким, каков он есть, а таким, каким он нам представляется; одни наши интерпретации точнее других, но абсолютно точной интерпретации не существует. Эта новость – пожалуй, тревожная – означает, что «объективные истины», на которые мы полагаемся, иллюзорны^[2]. Мир здесь, перед нами: его формы, его --">