Цветан Тодоров - Введение в фантастическую литературу

тавтологичность: он обозначает самого себя. «Поэтический символ, в сущности, обозначает самого себя, в связи с данным поэтическим произведением» (там же, с. 80). Когда поэта спрашивают, что означает такой-то элемент его произведения, он всегда должен отвечать: «его значение — быть элементом произведения» («I mean it to form a part of the play») (там же, с. 86).

6. Литература создается на основе литературы, а не реальности, будь то материальная или психическая реальность; всякое художественное произведение конвенционально. «Стихи можно писать только исходя из других стихов, романы — исходя из других романов» (там же, с. 97). В своей книге «Образованное воображение» Фрай пишет: «Желание писать приходит к писателю от ранее приобретенного опыта в области литературы… Литература черпает свои формы из самой себя» (Frye 1964а, с. 15–16). «Все новое в литературе — переделка старого. Самовыражение в литературе — нечто никогда не существовавшее» (там же, с. 28–29).

Ни одна из этих идей Фрая не оригинальная (хотя он редко цитирует источники); их можно найти, во-первых, у Малларме и Валери, а также у продолжающих их традицию представителей одного из направлений современной французской критики (у Бланшо, Барта, Женетта); во-вторых, те же идеи высказывали, причем множество раз, русские формалисты; наконец, в том же духе высказывался такой автор, как Т. С. Элиот. Совокупность постулатов Фрая, действительных как для литературоведения, так и для самой литературы, и послужит отправной точкой нашего исследования.

Однако мы значительно удалились от проблемы жанров. Обратимся теперь к непосредственно интересующей нас части труда Фрая. На протяжении всей книги (а она состоит из работ, опубликованных ранее по отдельности) Фрай предлагает один за другим ряды категорий, которые в своей совокупности позволяют произвести классификацию жанров (хотя сам Фрай применяет термин «жанр» лишь к одному ряду категорий). Не буду пересказывать здесь их содержание. Поскольку мои рассуждения чисто методологического свойства, я ограничусь изложением логических взаимосвязей в его классификациях, не приводя конкретных примеров.

I. Первая классификация касается «способов вымысла». В ее основе лежит соотношение между главным действующим лицом произведения и читателями, а также законами природы. Всего способов пять.

1. Герой имеет (природное) превосходство над читателем и над законами природы; этот жанр называется мифом.

2. Герой имеет превосходство (в некоторой степени) над читателем и законами природы; это жанр легенды или волшебной сказки.

3. Герой имеет превосходство (в некоторой степени) над читателем, но не над законами природы; в этом случае мы имеем дело с высоким подражательным жанром.

4. Герой находится в отношении равенства с читателем и законами природы; это низкий подражательный жанр.

5. Герой ниже читателя; это жанр иронии (Frye 1967, с. ЗЗ—34).

II. Другая фундаментальная категория — категория правдоподобия; в этом случае на одном полюсе литературу находится правдоподобное повествование, на другом — повествование, в котором все дозволено (там же, с. 51–52).

III. В третьей категории делается акцент на двух главных тенденциях литературы: комическое примиряет героя с обществом, трагическое изолирует героя от общества (там же, с. 54).

IV. По-видимому, наиболее важной для Фрая классификацией является та, в которой получают свое определение архетипы. Последних всего четыре (четыре mytoï); они основаны на противопоставлении между реальным и идеальным. Таким образом характеризуются romance^[4][5] (в идеальном), ирония (в реальном), комедия (переход от реального к идеальному) и трагедия (переход от идеального к реальному) (там же, с. 158–162).

V. Далее следует деление на жанры в собственном смысле слова, основанное на типе аудитории, для которой предназначены произведения. Выделяются следующие жанры: драма (произведения, представляемые на сцене), лирическая поэзия (произведения, которые можно петь), эпическая поэзия (произведения, рассказываемые вслух), проза (читаемые произведения) (там же, с. 246–250). К этому добавляется следующее уточнение: «Наиболее важное различие обусловлено тем обстоятельством, что эпическая поэзия эпизодична, а проза непрерывна» (там же, с. 249).

VI. Наконец, на с. 308 приводится последняя классификация; которая строится на основе противопоставлений --">