Радика Манн - Кара небес, или Правда о Тунгусской катастрофе

Мне сказали — я сделал.

— Кто сказал? Вожак? Где этот внебрачный сын морской коровы? А, вот ты где. И ты искренне считаешь, что в таком виде я пойду на задание?

— Что тебе не нравится? Ты выглядишь шикарно — изжелта-белый какаду.

Это не какаду, это какой-то карела-переросток. Лучше бы ты сделал меня совой.

— Дело — прежде всего, а совы не разговаривают.

— Мой хвост? Где ты видел какаду с таким хвостом? Меня же препарируют как новый вид.

— Не бойся, это физики. Они не сообразят. Для них все, что крупнее воробья, — ворона. А хвост — это антенна, ты же понимаешь, нам нужна связь.

— Нет, это как-то несерьезно, забодай тебя комар,

— Хватит болтать. Тебе пора лететь. Вот адрес, вот объект.

— Как? Это не только двуногое, но еще и баба? Я отказываюсь…

— Не гневи меня, Лунный свет.

— Да не люблю я работать с женскими особями.

— Колдун, ты можешь сменить ему пол?

— Нет проблем, босс…

— Нет. Только не это, укуси вас обоих каракатица. Но женщина — это. это жрица любви.

— Зато чучело из тебя не сделает, в худшем случае похоронит со слезами.

— Умеешь ты подбодрить, Колдун.

— У нее как раз недавно попугай улетел, и ты слиняешь со временем.

— Ладно, сдаюсь.

— Хорошо! Включай мозги. Дело серьезное, нам самим не разобраться. Ты же помнишь: наших только высших полегло больше сотни, а остальных тысячи и тысячи… Катись, втирайся в доверие… Попутного ветра твоим парусам, какаду-недомерок.

— Слушаюсь, — желтобрюхий попугай приложил когтистую лапу к оранжевой щеке, покачнулся, чуть не упав, и с истошным криком, спикировав со скалы, помчался над водой.

— И перестань улыбаться, — закричал ему вслед Колдун, — птицам это не свойственно.

И осторожней там. Кто знает, чего можно ожидать от этих двуногих.

Как я втянулась в эту историю

Звонок мобильника раздался, как всегда, не вовремя. Он вспорол тишину читального зала Публички.

— Привет. Я хочу тебя видеть, — прозвучал в трубке голос Андрея. — Мы можем встретиться?

— Это что? Свидание? Привет, — я всегда забываю поздороваться вовремя. — Ты решил покончить со своим одиноким существованием?

— Нет, Радика, нет, извини. У меня другие проблемы, мы должны срочно увидеться.

— Для тебя, любимый, я готова на все… Впрочем, ты этого не ценишь…

— Я ценю, солнышко> ценю. Ты сейчас где? Я подъеду.

— Я на Невском. Давай в кафешке на Морской встретимся через час.

Я уже много лет люблю Андрея. Он на три года меня младше, живет своей наукой, своими друзьями, какими-то поездками, бардовскими фестивалями, и ему, если положить руку на сердце, отношения со мной не нужны. Но я его люблю, и потому раз за разом, стоит ему только позвать меня, я сразу оказываюсь рядом и начинаю решать все ребусы и головоломки, которые он просит меня распутать. Надеюсь на что-то? Можно и так сказать. Хотя, мне кажется, тут слегка другое: мне просто хочется, чтобы как можно больше ниточек нас связывало. Андрей стал частью моей жизни с того далекого лета, когда мы с ним встретились в полевых условиях экспедиции, в которой, как водится, днем работа на износ, по ночам — длинные рассуждения о жизни у костра, пение под гитару, таежная романтика с комарами. Тогда у нас завязалось нечто, слегка похожее на отношения, ситуация была продолжена по возвращении «на материк». Мы не стали любовниками, а потому не имели шансов обрасти бытом и дрязга(ми; то, что связало нас, оказалось, пожалуй, покрепче — это чувство плеча, когда, что бы с тобой ни происходило, ты знаешь, что есть человек, к которому всегда можно прийти и вывалить все свои проблемы. И он будет рядом столько, сколько нужно. Чтобы у вас не было иллюзий на наш счет, сразу расставлю точки над «i»: я не ждала и не пасла его все эти годы, я даже пару раз сходила замуж и развелась, пока длилась наша история. Правда, когда догорал мой первый брак, Андрей сказал мне полушутя: «Бери своих дочек и уходи ко мне!.» Но я ушла тогда не к нему, а в никуда, зализывать в одиночку свои раны. А он. уехал в очередную экспедицию. А когда вернулся, проблемы в основном уже были сняты. Так мы и остались незримыми спутниками друг друга по жизни.

Глаза Андрея, цвета виски, были печальными и растерянными.

— Что ты знаешь про метеориты? — начал он разговор с вопроса.

— Ну, начнем с того, что они сыплются из пояса астероидов, где когда-то взорвалась --">