Сборник , Евгений Валентинович Лукин - Мир Калевалы

обретать свою национальную идентичность. Элиас Лённрот подарил финнам свою древнюю историю, подарил им славное героическое прошлое, а значит и достойное грядущее.

Не случайно последняя песнь поэмы завершалась знаменательным событием – дева Марьятта чудесно рожает младенца, которого тут же нарекают «королем Кале-валы». Увидев это, бывший вождь Вяйнемейнен навсегда покидает родную землю. Нетрудно догадаться, что перед нами – символическая картина перехода от языческих времен к светлому христианскому бытию.

* * *

Сборник «Мир Калевалы» посвящен 170-летию со дня публикации окончательного варианта великой эпической поэмы «Калевала». Элиас Лённрот создал ее на основе тех древних рун, которые собрал во время путешествий по северным карельским землям. Именно поэтому в сборнике приняли участие 50 поэтов и писателей, фольклористов и ученых из самых разных городов России и Финляндии. К ним присоединились авторы из Бельгии и Израиля. Это значит, что удивительный карело-финский эпос служит благородному делу объединения народов. Авторы сборника, создавая свои произведения по мотивам «Калевалы», тем самым воздают должное великому подвигу великого финского ученого Элиаса Лённрота.

Евгений Лукин,

Санкт-Петербург

Русская Калевала

Мир Калевалы

Михаил Аникин

(Санкт-Петербург)

Помню, как солнце вставало,

Мир согревая кузнечным теплом.

Все в этот миг оживало

Под светозарным лучом.

Многое помню из детства,

Мне его не позабыть…

Тропка лесная – в наследство,

Можно ль ее не любить?

Шел я по ней, собирая

Белых грибов хоровод.

Славься, отчизна родная,

Славься, великий народ!

Сопки и скалы, и вереск,

Финского берега даль…

Чем это можно измерить,

Как успокоить печаль?

Разве стихом Калевалы,

Русскою песней родной?

Жизнь отошла, отыграла

Невской холодной волной.

Только и нынче, как раньше,

Луч светозарный горит…

Плуг все тоскует о пашне,

Север о юге скорбит.

Мир Калевалы не умер,

Многое переживет,

В сердце звучит, словно зуммер,

К истине вечной

Зовет!

«В детстве читал «Калевалу»…»

В детстве читал «Калевалу»,

В детстве – бродил по песку…

Память туда зазывала,

Где не пройти старику.

Был молодым и здоровым,

Шел сквозь торосы легко…

Словно волшебное слово

Солнце текло высоко.

Словно стекло, лучезарны,

Дали сквозь годы влекли…

Где вы мои «Несмеяны»,

Где вы, мои корабли?

Сосны и скалы – все те же,

Солнце все так же парит….

Только мечтаю все реже.

Сердце о жизни

Болит!

Из детства

Павел Алексеев

(Петергоф)

Мама! Мамочка!

Что? Что случилось?

Плохо мне. Плохо!

Огонь. Огонь. Кругом всполохи рвутся, мечутся, обжигают,

закручиваются вихрями. Рвут темноту на куски. Пот. Жар.

Все разбросано. Смерч. Стихия. Пламя гудит, устремляясь

вверх. Ревет. Пространство изменяет себе, себя. Не на что

опереться взгляду. Ураган.

Чернота сталкивается с огнем. Пожарище. Шипение. Пар.

Холод. Озноб. И снова волны огня накатывают. И я тону,

тону, погружаясь.

Забвение. Тьма.

И вдруг раздается едва слышный голос. Голос?

Пение.

Песня. Да!

Это руна Вяйнемёйнена.

Он поет, и голос рушит наважденья и туманы.

Он идет сквозь мрак и пламя, сквозь дожди и ураганы.

Тише, тише плещут волны, и огонь покойней, вроде.

Старый, верный Вяйнемёйнен говорит с огнем и стужей.

И с водою говорит.

Женский голос что-то шепчет, недоволен отвечает:

– Не отдам тебе мальчишку. Он скорее тут утонет.

Но смеется Вяйнемёйнен, говорит еще три слова.

И рождается лодчонка. И плывет челнок сквозь воды,

сквозь проливы Тоунелы.

Я лежу на дне той лодки.

И выводит Вяйнемёйнен к берегам родимым нас.

Мама, мама мне не верит.

Улыбается, смеется.

Гладит, плотно укрывает

и уходит по делам.

Я смотрю, а у кровати распахнула гладь страница --">