Рудольф Константинович Баландин - По холодным следам

маленькое болотце. Камень тут чужой, приблудный, невесть откуда и невесть кем принесенный. Словно он с неба свалился или вылез из глубины земли подышать свежим воздухом.

Золотые ворота Киева, построенные в XI веке из валунов.

А камни-то старые. Трещины как морщины. Некоторые зерна рассыпаются под пальцами.

Смотришь на камень, а он — зернистый, крапчатый — тоже как бы смотрит на тебя множеством прозрачных веселых своих глазков.

Не только былые русские богатыри останавливались перед замшелыми глыбами. Великое множество их в озерной Финляндии, на германских равнинах, на низменностях Англии. Даже в Северной Америке среди вековых лесов и прерий встречаются эти загадочные камни.

Ну и что? Камень и камень. Лежит себе и лежит. Раз он тут — значит, так надо. Может, черт его затащил. Может, и ангел. Хотя вряд ли ангелы станут заниматься такими глупостями. Возможно, так думали наши предки. А скорее всего, и вовсе не задумывались над камнями. Принимали их как должное. Как небо и речку, как пение жаворонка и восход солнца.

Камень мог радовать человека своим блеском и цветом. Мог и напугать: высунется из болота темный и мрачный, как водяной. На громадных «конь-камнях» некогда приносили священные жертвы: убивали животных. Позже, благословясь, клали валуны в основание церквей.

Не научились только еще люди удивляться необычайным камням. А пока не научились удивляться, не было у них науки. Потому что наука начинается с удивления, а кончается пониманием…

Так вот и лежали камни на холмах и равнинах. Маршировали мимо полки римских легионеров, тесня в леса воинственных германцев. Через одну-две сотни лет германцы погнали воинственных римлян в обратном направлении.

Спустя еще несколько веков, бренча оружием и латами, стали сновать по дорогам Европы неугомонные рыцари. По Русской равнине с гиком и свистом мчались лавиной татарские орды, и маленькие степные лошадки спотыкались порой на неожиданных камнях…

Вот уже на берегах американских Великих озер последние из могикан отстреливаются от жестоких пришельцев, прячась за надежными валунами.

Вот уже армия Наполеона двинулась на восток мимо все тех же неизменных камней.

К тому времени английские геологи стали разбираться в напластованиях древних горных пород, геологи Австрии и Германии рассуждали о первичных, вторичных и третичных периодах, а во Франции волшебники-палеонтологи научились восстанавливать облик вымершего животного по обломку кости.

После того как люди побывали в дальних краях и насмотрелись там разных диковинок, когда они налазились по горам, намерзлись в полярных льдах и нажарились в пустынях, только после этого заметили они те привычные камни, которые по-прежнему росли из земли возле их собственных домов. Заметили и удивились. Тогда-то, наверно, зародилась наука, которую называют четвертичной геологией. Началась она в конце XVIII века. А чтобы вырасти во «взрослую науку», потребовалось ей еще целое столетие.

Геологи сразу же сообразили, что таинственные камни — чужеземцы. И придумали для них неплохое название: эрратические валуны, то есть блуждающие, бродячие.

В Германии появилось особое геогностическое общество, целью которого было найти родину местных валунов. На том дело и стало. Объяснить, почему камни эти бродячие, оказалось не просто.

Первой мыслью было, что валуны сползли с каких-нибудь ближних гор или холмов. В горах так всегда и бывает. Однако среди Русской, Германской или Американской равнин вовсе нет гор, а холмы сложены песками и неплотными глинистыми осадками.

Конечно, немало камней несут с собой реки, начинающие свой путь с гор. Однако возле многих бродячих валунов нет никаких следов рек. К тому же река, волоча камни по дну, оббивает и обтачивает их, превращая в округлые голыши. А валуны чаще всего грубы и угловаты, словно недавно оторваны от родимых скал.

Да и размеры иных глыб таковы, что никакая равнинная река их с места не сдвинет. В некоторых — сотни тысяч тонн! Одну из таких глыб в прошлом веке перевезли к зданию Берлинского музея и сделали из нее гигантскую чашу, которая напоминает бассейн для купания.

Другую глыбу, в полторы тысячи тонн, вытащили из болота под Петербургом и несколько лет волочили в тогдашнюю --">