Олег Андершанович Лекманов - Лицом к лицу. О русской литературе второй половины ХХ – начала ХХI века

Олег Лекманов Лицом к лицу. О русской литературе второй половины XX – начала XXI века

© Лекманов Олег Андершанович, 2022

© «Время», 2022

Издание осуществлено при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

16+

От автора

Основная область моих профессиональных занятий – русская литература первой половины XX века. Тем не менее за тридцать с лишним лет публикаций в журналах, сборниках и на интернет-ресурсах у меня скопилось изрядное количество статей и заметок, написанных об отечественной прозе и поэзии второй половины XX столетия и даже начала XXI века. Многие из них я решился объединить в этой книге. Читателю подбор имен героев моих работ может показаться случайным, но для меня это не так: в книге собраны заметки только о тех авторах, думать и писать о которых мне было по-настоящему интересно. Некоторые тексты даже сложились в небольшие циклы. Для публикации в книге многие из них исправлены и дополнены, все статьи, кроме некрологов, снабжены библиографическими отсылками.

О стихотворении Бориса Пастернака «Ночь» (1956)

Смягчив молитвой смертную истому,

Он вышел за ограду. На земле

Ученики, осиленные дремой,

Валялись в придорожном ковыле.

Борис Пастернак. Гефсиманский сад (IV, 547)^[1]

Напомним текст пастернаковского стихотворения:

Идет без проволочек

И  тает ночь, пока

Над спящим миром летчик

Уходит в  облака.

Он  потонул в  тумане,

Исчез в  его струе,

Став крестиком на  ткани

И  меткой на  белье.

Под ним ночные бары,

Чужие города,

Казармы, кочегары,

Вокзалы, поезда.

Всем корпусом на  тучу

Ложится тень крыла.

Блуждают, сбившись в  кучу,

Небесные тела.

И  страшным, страшным креном

К  другим каким-нибудь

Неведомым вселенным

Повернут Млечный Путь.

В пространствах беспредельных

Горят материки.

В  подвалах и котельных

Не  спят истопники.

В  Париже из-под крыши

Венера или Марс

Глядят, какой в  афише

Объявлен новый фарс.

Кому-нибудь не  спится

В прекрасном далеке

На  крытом черепицей

Старинном чердаке.

Он  смотрит на  планету,

Как будто небосвод

Относится к  предмету

Его ночных забот.

Не  спи, не  спи, работай,

Не  прерывай труда,

Не  спи, борись с  дремотой,

Как летчик, как звезда.

Не  спи, не  спи, художник,

Не предавайся сну.

Ты  – вечности заложник

У  времени в  плену.

(II, 167–168)

Начнем с очень простого наблюдения: на стихотворение «Ночь» можно посмотреть как на сугубо функциональный текст. Главная цель лирического героя – ни в коем случае не заснуть. Стихотворение – это способ не заснуть. Не только потому, что все оно – страстный призыв не спать, но и потому, что пока работаешь над ним – не спишь.

Все же не заснуть очень трудно, поэтому в первые строфы, как бы помимо воли автора, предательски проникают образы, связанные с обстановкой уютного отхода ко сну. В первых двух строфах подразумеваются простыни, пододеяльник («И меткой на белье») и, возможно, наволочка (по звуковому сходству с «проволочками»), а в четвертой возникает глагол «ложится» в соседстве с «тучей». Всем, кто хоть раз летал на самолете, памятно это иррациональное желание – улечься на тучу или на облака (упоминаемые в первой строфе) как на мягкую перину.

Однако во второй половине стихотворения лирический герой воодушевляется, образы, связанные со сном, исчезают, и все кончается бравурной констатацией: лирическому герою удалось не заснуть, борьба «с дремотой» на этот раз завершилась его победой.

Но зачем «с дремотой» нужно бороться? Почему не следует предаваться сну?

Чтобы приблизиться к тому варианту ответа на эти вопросы, который хочу предложить я, попробуем освежить восприятие двух финальных строк стихотворения «Ночь». Сделать это, кстати, не очень просто, потому что они уже давно превратились в идиому, в мем, который каждый использует для своих целей, не задумываясь о его изначальном смысле. А вот мы спросим себя: что это значит – «вечности заложник / У времени в плену»? Или чуть по-другому: к кому эти слова подходят лучше всего, чье имя можно безо всяких натяжек подставить на место «ты» двух финальных строк? Ответ, как представляется, очевиден – имя Христа, которого Бог от лица «вечности» отдал в --">