Георгий Викторович Адамович , Игорь Владимирович Чиннов - «Жаль, что Вы далеко»: Письма Г.В. Адамовича И.В. Чиннову (1952-1972)

мастодонтов. А на днях я читал «Наполеона» Пушкина^[23] — как плохо, кроме двух-трех строк! (Ceci entre nous^[24] во избежание упреков в снобизме, достаточно мне надоевших.)

3

4, avenue Emilia с/о Мте Lesell Nice (А. М.) (до начала сентября)

23/VII-53

Дорогой Игорь Владимирович

Простите за молчание. Честное слово — не помню, я ли Вам не ответил, Вы ли мне. Но за что я мог бы на Вас «сердиться», как Вы предполагаете? Я вообще ни на кого больше не сержусь, — не столько по христианской кротости, сколько по равнодушию. А на Вас и подавно.

Спасибо, что написали. С Вашим разбором «Опытов»^[25] я в общем согласен. Но только в общем. Никак не могу согласиться с «ценностью» того, что написал Ремизов^[26]: это — глупая чепуха, с претензией и хитростями. В Ремизове есть две стороны: одна — страстная, злая, страдальческая, и другая — умиленно-блаженно-приторная. На этот раз он оказался во второй полосе, et c’est a vomir^[27].

Конечно, лучше всего в «Опытах» — Поплавский^[28]. Это черновик, со всякими срывами, но это гениально-талантливо, и никто сейчас на этом уровне писать не способен. Сирин более блестящ^[29], но куда же больше «литература», и даже машина какая-то. Я все хочу о П<оплавском> написать в газете статейку^[30], п<отому> что дураки продолжают считать его модной парижской ладушкой, а на деле — была среди нас звезда, которую мы не совсем при жизни оценили (хотя все-таки все знали, что он головой выше других sans exception^[31], младших и старших). Головина^[32] очень мила, но рядом — смешно ее читать, а Савин^[33] внутренне вульгарен, и хотя не плохо, м. б., но ужасный «моветон». А вот стихи: кто это Буркин?^[34] Как могли его напечатать? Это пятно на всем журнале, по глупости и малограмотности. О Оцупе^[35] — помолчим. Он, очевидно, умрет гимназистом.

Я читал стихи Иваска. Как вы знаете, пресса у них плохая^[36]. Нет человека, кот<орый> отозвался бы мне о них хорошо. Маковский^[37] воздевает к небу очи. А между тем дай Бог Маковскому дописаться до одной-двух строк таких, какие есть у Иваска. Я не думаю, чтобы у него был настоящий талант поэта. Но у него есть чувство, чем могут быть стихи, чем должны быть стихи — и есть отблеск этого в том, что он пишет. C’est deja quelque chose^[38]. У многих наших мэтров этого нет и в помине. Иваск — это тень, отражение большой и какой-то патетической поэзии. Но, правда, только — тень. Кстати, посмотрите Терапиано в «Опытах»^[39]. Против ожидания, совсем недурно.

Что мне сказать Вам о тех стихах, которые Вы мне прислали? Вы понимаете, что я слишком Ваши стихи люблю, чтобы отделаться комплиментами. Мне кажется, в этих 3 стихотворениях есть что-то переходное. Вы как будто ищете новую манеру. Но мне не все по душе. По-моему, в стихах не должно остаться никаких следов того, что это «стихи», т. е. что-то особое, возвышенное или наоборот. Три повторения — «только» (мышь и т. д.) сразу выдают работу quasi-магичности, и в ответ я хочу сказать поэту: отстань, не надоедай с красотами и прочим! Мне очень нравится (но скорей по мысли, чем как поэзия) последняя строфа стихотворения «Голод в Индии…»^[40]. Но сказано слишком «дискурсивно», т. е. слишком обстоятельно-логично.

Простите за эти замечания. «За скобками» — как говорила Зинаида^[41] — остается моя постоянная admiration^[42]. Вам, кажется, очень понравились стихи Лиды в «Оп<ытах>»^[43]. Да, они прелестны по намерениям. Но уж очень распадаются, хотя Вы правы — все-таки на ней отдыхаешь, даже когда морщишься.

Я пишу на парижский Ваш адрес. Не знаю мюнхенского. Напишите, пожалуйста, дошло ли письмо. И вообще напишите, не считаясь с моей безалаберностью.

La main.

Ваш Г. Адамович

4

104, Ladybarn Road Manchester 14

28/Х-53

Дорогой Игорь Владимирович

Спасибо, что вспомнили и написали.

Как Вы выразились: «У Вас — Манчестер, у меня — Мюнхен», значит, все ясно и рассказывать нечего. Жаль, что письмо без стихов. Я привык получать от Вас письма с поэтическим вложением.

Вчера получил связку «Н<ового> р<усского> с<лова>» и прочел Трубецкого^[44] о Вас^[45]. Что же, ничего! Статья как статья. И вообще, что бы человек ни писал, тому, о ком писано, всегда польза, хотя и в низменном житейском смысле. Гумилев назвал это «механикой славы». Надеюсь, Вы еще не в том экклезиастском настроении, когда все — суета сует, и все — все равно. --">