Георгий Викторович Адамович , Роман Николаевич Гринберг - «…Поговорить с Вами долго и длинно и даже посплетничать…»: Переписка Г.В. Адамовича с Р.Н. Гринбергом (1953-1967)

«Опыты»!

9. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

104, Ladybarn Road Manchester 14

12/III-53

Дорогой Роман Николаевич

Что же мне с Вами делать, не можете прислать корректуру, так не можете! Но за то сделайте уж мне одолжение: последите, чтобы было поменьше ошибок и опечаток. Текст мой переписан на машинке, значит, сверить его легко.

Спасибо за Кантора. Но что он специалист по Гете — я никогда не знал. Он немножко специалист по всему, но к Гете, насколько мне известно, никаких особых чувств не питает. А кстати, я решительно не согласен с Вашим замечанием, что «старик нам не нужен» (если «старик» — это Гете, а не Кантор). По-моему, настоящая современность — именно в постоянном обращении к тому из прошлого, что сохраняет ценность, и вообще в пересмотре прошлого, в связи с ним, связи, без которой невозможно и живое отношение к будущему.

Впрочем, c’est a discuter^[41], и я ничуть не собираюсь Вам своих взглядов навязывать. Если пишу об этом, то потому, что пришлось к слову, а отчасти и потому, что с этой целью и писал «Комментарии».

Крепко жму руку.

Ваш Г. Адамович

P. S. Я уезжаю 20 марта в Париж, где пробуду до 12 апреля.

Адрес мой в Париже:

53, rue de Ponthieu, Paris 8е.

После 12 апреля до конца мая — Манчестер.

Еще P. S. Очень рад, что в «Опытах» будет Мандельштам. Какой бы он ни был, это всегда кусочки чистого золота. И хорошо было бы, если бы вообще отдел поэзии в «Опытах» не был бы похож на поэзию из «Нового журнала». Обратите внимание в последнем № на творение Мelle Ирины Легкой^[42]. Я давно такой развязной чепухи не читал. В своем роде — шедевр.

10. Р.Н. Гринберг — Г.В. Адамовичу

4.4.53.

Дорогой Георгий Викторович,

Вот наш выползок, а змейка появится вслед очень скоро.

Еще нужно мне сказать, что № 2 готовится, а у меня от <Вас?> ни одного слова. Мне Вы почему-то не отвечаете о стихах, о Ваших новых, которые я мысленно называю «английскими» или «манчестерскими». Скажите, я совсем не прав? Не будьте со мной чересчур скупы. Мне приходится и так достаточно трудно.

А Мих<аил> Льв<ович> К<антор> будет писать рецензию на книгу Гольденвейзера^[43]. Как скучно, право. Я не решаюсь ему это писать. Мы ждем от него большего.

На анкету Камю не ответил; не знал, кто мы; так сразу, по-видимому, не отвечают. Я и не рассчитывал для № 1, а вот для № 2 примусь серьезнее. Еще писал Марселю Арланду из НРФ^[44] — молчит. С кем из них Вы знакомы? Я придаю нашей анкете большое значение. Здесь Вильсон^[45], местный Сент-Бёв, ответил заметками о Толстом, которые и пойдут в № 2^[46]. Он весьма почтенный русский читатель «в оригинале», что не так-то часто бывает. Но он часто не понимает шуток, пародий, как я ни бьюсь. Уговорите Арнольда Самсон<овича>^[47], чтоб он что-нибудь написал для меня. Нет спору, что его нужно просить, поощрить, а там и сам захочет, но меня он не слушается, а самому ему ужасно как хочется что-то написать, — понять можно. У него какая-то затрудненная жизнь, не знаешь, как за него приняться. А знает он бездну, о которой он бы мог нам рассказать.

Всего хорошего, крепко жму руку.

ПС: вчера Вас корректировал без особого труда: наши типографы, знаменитые братья Раузены^[48], мастаки, очень чисто подали первые гранки. Не беспокойтесь. Буду стараться!

11. Р.Н. Гринберг — Г.В. Адамовичу

21.4.53.

Дорогой Георгий Викторович,

Большое удовольствие получить от Вас письмо. В Ваших письмах есть всегда что-то веселое, пожалуй, пушкинское, чего нет в других письмах. Я очень люблю такое веселье и сам веселый, хочу им быть, по крайней мере. Все же, хотя письмо и было бодрым, когда я дошел до того места, где Вы говорите, что АСБ^[49] строчит и потеет для нас, я заметил, что у меня навертывается слеза, что при моем нраве вещь весьма необычная. Давай ему Бог, и я ему мешать не буду, а буду ходить на цыпочках, как в доме, где лежит больной. У меня такое чувство, что мы размыли курган, куда человек сам себя угробил на десятки лет, откуда он видел свет, и ему завидовал, и стал его ненавидеть от своего же бессилия. Так случается довольно часто с людьми особенного честолюбия. Но Вы правы. Может быть, ничего и не выйдет от потуг. Собеседник совсем другое дело. В разговоре честолюбцы хотят понравиться и помогают специальной игрой; он может не договорить мысли, скрыв ее в хорошей паузе, и --">