Григорий Александрович Гуковский - Русская поэзия XVIII века

начнешь болезнь ты исцелять,
Стократно больше боль начнет тебя терзать.
Едину в том себе свободу обретаешь,
Когда мучительный яд полным ртом хватаешь.
Жестокая болезнь; одна свобода в ней,
Чтоб больну завсегда быть телом и душей.

Как видим, здесь мобилизованы все средства; пущены
в ход даже каламбуры, подчеркивающие нарочитость
повторений в соединении с антитезами: „без языка, —
язык хотя
в устах", „Не думав ничего, задумчив
иногда" 19). Весьма примечательно следующее обстоя­
тельство: стихотворение „Любовник", как и его пред­
шественники, написано по типу загадок; подъем содер­
жит перечисление признаков не состояния, а предмета.
При этом нисхождение не заключает более отгадки;
оно начинается возгласом, и, далее, дает новый при­
знак. Разгадка, название предмета, описываемого в сти­
хотворении, дано лишь в заглавии его: „Любовник".
Следовательно, последний шаг сделан и в этом отно­
шении; антологическое стихотворение, постепенно при­
ближавшееся в творчестве Ржевского к загадке, окон­
чательно слилось с нею. Вместе с тем и загадка
у Ржевского строится на приемах, примененных им
в антологических пьесах и в лирике. Еще в одной из
первых загадок его, в 1759 г. находим антитезы-оксиморон: „Я вдруг с своим концом беру свое начало, /
Что безначалие мое уж окончало, / И приращаяся
теряюсь вместе й. / С прибытком вдруг растет
и трата
здесь моя"... и т. д. („Еж. Соч." 1759. I. 189) 20).
В 1763 г. когда появились пьесы вроде „Портрета",
загадка также получает единый рисунок того же типа.
Сначала такая загадка весьма коротка; потом она увеРусская nosiiiL—12.

177

личивается. Напр.: „Что мучусь я теперь,, утехи в том
виной, / Но буду мукою утешена, я той." („Св. Ч." 432);
Здесь и двойное наклонение и антитезы-оксиморо'н.
Или более обширная загадка: „Родитель подлость мой,
мать смертным дар небес, /Хозяин мой герой и первый
друг мне бес. / Я часто здания огромны ёозидаю,
/ И часты городы велики разоряю." („Св. Ч." 731).
Сходство со схемой „Портрета" полное: вся загадка
состоит из трех параллельно расположенных антитез;
первые две занимают по одному стиху; трется —два
стиха. Оба двустишия связаны параллелизмом: Того
же типа построение следующей загадки: „Всех бытность
«аших дел и наших благ венец, / Источник в свете
зла и добрых дел творец, / Тобою мы /бедам и горе­
стям подвластны; / Но были б без тебя на свете все
несчастны." Или такая загадка: „Ты я, а я есмь ты,
мы двое и один, / Нет схожей нас с тобой на свете
ничево, / И рознишься со мной ты более всево; / Не
я тебя родил; ты мой ближайшей сын". („Св. Ч." 732).
Помимо стихотворений, созданных по схеме; по­
строенной на нескольких приемах, характерных для
Ржевского, следует указать на стихотворения, через
всю словесную вязь которцх проходит как бы лейт­
мотив одного слова, иногда Двух. Здесь, прием накло­
нения (или
повторения) распространен на все прi5-• ;•,'-7?.- № -ч

fc 2П1--Ч '-.V*- ' '

•-:

--">