Николай Секерин - Вечное

знали друг друга. Просто мгновенье назад ничего не было, а сейчас есть. Словно лампочку включили нажатием клавиши.

Включили и вот, мы уже в своей наблюдательной комнате, все восемь. Первый, Вторая, Третий, Четвёртая, Пятый (Я), Шестая, Седьмой и Восьмая.

Мы не здороваемся и не знакомимся друг с другом. Мы знаем друг друга, знаем кто из нас кто и зачем здесь. Нас просто включили.

Каждый из нас сразу начинает работать. От каждого отделяется его половина, или если хотите, его двойник, который молниеносно отправляется в уже готовое родиться тело. Туда, на Землю. Каждый из нас уходит в свою 1/8 часть Света. Мы равномерно распределяемся по миру и наша вахта началась.

***

Я почувствовал неприятное скольжение, словно меня с силой выталкивают из липкого, растягивающегося тоннеля. Я чувствую отвратительный запах экскрементов и крови. Потом я вижу тусклый свет и чувствую прикосновение мохнатых лап. Я кричу, издаю какие-то обезьяньи звуки. Меня поворачивают, и я вижу свою мать.

Это безобразная дикарка с волосами по всему телу, она смотрит на меня со звериным умилением и показывает меня человеку, стоящему рядом. По всей вероятности это мой отец. Такой же безобразный дикарь, весь заросший шерстью. В его руках здоровенная дубина. Он равнодушно смотрит на меня и отворачивается. Мать прижимает меня к груди.

Всё немного странно, я чувствую, что грудной ребёнок это я, в то же время я знаю, что часть этого ребёнка, не принадлежит ему, а принадлежит другому, мне, Пятому.

Вскоре я привыкаю к своему положению и начинаю наблюдать.

Мать кормит меня грудью, отца я больше не вижу. Не знаю, что тут происходит, толком не ясно. Почти всё время темно, похоже, мы находимся в пещере.

Днём я вижу всё в сером свете, ночью кромешная тьма.

Мать переговаривается с другими женщинами, используя какие-то гортанные звуки. Я ничего не понимаю: есть ли смысл в этих разговорах, или это нечто вроде звериного рыка?

Я стараюсь делать то, к чему меня призвали. Наблюдаю и фиксирую происходящее. Похоже, что они едят сырое мясо.

Проходит несколько дней, и младенец, в тело которого я вошёл, умирает. Его тельце охватила зараза, не хватает витаминов и полезных веществ.

Его глаза закрываются, моя половина выходит из его Сознания и возвращается ко второй половине в комнату.

Я тут же отправляюсь обратно в жизнь, уже в новое тело.

Снова скользящий липкий коридор, я снова на руках у матери. Снова пещера, только другая.

Всё здесь происходит так же, как и в моём первом месте появления. Даже мой предполагаемый отец – такой же угрюмый, заросший шерстью полузверь. Все здесь переговариваются между собой звуками и телодвижениями. Сознание пока ещё только на самой ранней стадии своего развития.

В это «дежурство» мне посчастливилось пережить младенчество, однако эта моя жизнь всё равно кончилась быстро. По моим подсчётам прошло всего четыре земных года, когда у людей из пещеры начался голод. Моего отца и большинство других самцов погрызли хищники, и чтобы выжить моя мать решила меня съесть.

После этого я снова сменил тело, но оно опять протянуло мало. До момента полного физического взросления, то есть до тринадцати лет, я смог дожить лишь с восемнадцатой попытки. На тот момент общий срок наблюдения за жизнью на Земле для меня превысил семьдесят лет. Я ещё даже не отслужил первую сотню лет, а позади уже было семнадцать смертей маленьких мальчиков!

Впрочем, и этому юноше не суждено было дожить даже до двадцати. Выйдя однажды с охотниками в лес, он не смог сбежать вместе со всеми, и его загрыз тигр.

Я снова переместился в новое тело, потом снова и снова. Понятия долго, скучно, надоедливо – нам чужды. Конечно, я и остальные семь понимаем смысл этих слов, понимаем какое состояние человека они обозначают, но сами не испытываем.

Мы просто выполняем свои функции. Ведём наблюдение из штаба и одновременно из разных живых тел. В теле мы находимся столько, сколько оно живёт, потом на мгновение в штаб, выбираем новое, готовое вот-вот родиться тельце, и входим в него.

Если округлить первые восемь тысяч лет нашей работы – могу сказать, что кроме изобретения примитивных орудий труда и оружия, древнее Сознание, практически ничего не создало. Ну, за исключением мелочей вроде одежды, представляющей собой обрывки шкур животных.

Люди Древнего Сознания просто выживали, размножались, спали и гадили. Наблюдать за их охотой было не особо интересно, гораздо ловчее это --">