Сергей Ервандович Кургинян - Суть времени - 10

Гибнет великий проект Модерн. Он устаёт, он вянет, он угасает. Ему помогают угаснуть гораздо быстрее. Он, может быть, мог бы продержаться ещё 20–30 лет, но его добивают, добивают ускоренно. Потому что он тоже кому-то мешает.

Но в этой ситуации наш опыт становится уже безальтернативным. Мы были «бронепоездом на запасном пути» человечества, двигающегося историческим путём, путём прогресса и гуманизма. Но теперь не мы «бронепоезд на запасном пути». И не «запасен» наш путь. Наш путь только сейчас становится основным. Сейчас, когда мы слабы, как никогда. Только сейчас мы можем либо указать новые ориентиры себе и человечеству, либо сгинуть самим и вместе с человечеством.

Так что же внутри этого охаиваемого советского наследства так важно? Что является приоритетным внутри него? Почему его нельзя отдать на поругание? Только ли потому, что оно наше, что мы любим наших отцов и дедов, что мы хотим сохранять историческую идентичность и быть народом?

Конечно, и этого бы было более чем достаточно. Но есть и нечто большее. Вопрос не только в советском этапе нашего развития, который дал великие результаты — беспрецедентные, не имеющие мировых аналогов по скорости и глубине. Вопрос в том, почему это советское было принято. Не потому, что, как пишет Караганов, не лучшая часть народа, мобилизовав в себе всё рабское и скотское, встала на путь самогеноцида. А потому, что Россия на протяжении всего предыдущего этапа шарахалась от Модерна. То есть даже от легитимированного, точнее сказать, легитимного варианта существования буржуазного общества. Она его не принимала. Она от него шарахалась на протяжении XIX-го и XVIII-го столетий.

Значит ли это, что она существовала в рамках традиционного общества? Нет. Пётр — великий человек, но он сильно наломал дров. И батюшка его наломал, и предшественники. Россия с «привычкой», как «душой держав», с традицией, которая является одним из способов регулировать общество, разорвала давно. Очень давно. И Россия не встала на путь закона. Ибо главный регулятор великого проекта Модерн — это закон. Модерн регулируется писаным законом. Наполеоновским Кодексом. Закон — это великая сила. Россия не взяла правовой барьер. Это, конечно, прискорбно. Но это глубоко исторически обусловлено.

Но что же произошло тогда — уж, как минимум, с петровским и послепетровским обществом, а вовсе не с советским — на протяжении столетий, когда общество как-то регулировалось и ведь «быстро развивалось» (как тут с лживыми восторгами восклицает господин Караганов)? Ведь, действительно, развивалось…

Что произошло с Россией? Как она могла быть обществом и развиваться в условиях, если традиционные регуляторы («привычка — душа держав») были сломаны Петром, да и в допетровский период, а закон регулятором не стал?

Именно на этом этапе великим регулятором для нашего общества, нашего народа, нашего мира, нашей альтернативной глобальной цивилизационной системы стала культура. Говорить просто о том, что у нас особый путь, сейчас категорически недостаточно.

Но как именно культура осуществляла регуляцию? Не закон (как в обществах Модерна), и не традиция (как в обществах Премодерна), а культура. Как она осуществляла регуляцию, и почему сегодня опыт этой регулятивности (а именно за счёт неё возник и советский опыт развития) является бесконечно важным для человечества, находящегося в состоянии медленно, но неумолимо развивающейся катастрофы? Почему этот опыт драгоценен? И что он такое по существу?

Давайте в следующий раз начнём именно с этого, потому что нельзя же, в конце концов, заниматься только «карагановыми». Помните, как было сказано в великой пьесе «Горе от ума»? Мне всегда хотелось сыграть последнюю сцену из этой пьесы, потому что мне кажется, что все её играют неправильно. Там говорят:

«Безумным вы меня прославили все хором.

Вы правы: из огня тот выйдет невредим,

Кто с вами день пробыть успеет,

Подышит воздухом одним

И в нём рассудок уцелеет».

Я с такими, как Караганов, не день один провёл. Я больше 20-ти лет провожу в этой социальной среде. И горжусь тем, что рассудок у меня, тем не менее, уцелел.

--">