Алексей Георгиевич Арбатов - Российская национальная идея и внешняя политика. Мифы и реальности.

годов и занимает пост в нынешней президентской администрации, — говорит о многом в части эволюции взглядов новой российской политической элиты за последние годы. «К концу XIX века Россия вобрала в себя всех желающих объединиться под своей эгидой и оставалась всегда открытой для того, чтобы принять другие малые и большие народы и этносы, — пишет он. — Она никогда не объединяла их насильственным путем. Более того, и в XIX, и в XX веках она фактически превратилась в донора для целых субконтинентов. При этом русская душа всегда оставалась свободной. Она избежала порабощения всякого рода догматизмом или утилитаризмом. Этой душе всегда оставались доступны образы, накопленные всеми предшествующими поколениями, а также долгосрочные видения дальнейшего развития цивилизации…Она демонстрировала тем самым единство души человечества, являла собой как бы прообраз этой единой души».^[5]

Суть «русской идеи» и ее внешнеполитическая проекция отчетливо выражены в приведенных выше рассуждениях о русском национальном характере (кстати в них, к сожалению, почти не оставлено хороших черт характера на долю других народов мира). Это в основе своей — идея власти России над другими славянскими и неславянскими этносами, в той или иной мере входившими в «естественные границы» поздней Российской Империи и Советского Союза, а также ее политического доминирования над «внешней оболочкой» этого ядра — непосредственно прилегающими зонами Восточной и Центральной Европы, Малой и Южной Азии, Монголии и Дальнего Востока.

Ключевой момент в том, что это прямое правление и геополитическое доминирование не обосновываются привлекательностью примера экономического процветания или политической свободы российского народа. Они скорее объясняются метафизическими достоинствами — русским духовным превосходством и универсальностью, которые должны априори приниматься как дар Божий всеми народами, оказавшимися в этих владениях.

Эти исконные ценности ставятся выше экономической или политической организации общества. Именно они определяют ее вторичные формы, соответствующие русскому «особому пути», будь то царская триада: «православие, самодержавие, народность» или ленинско-сталинская — коммунизм, руководящая роль партии и советская власть. Более того, эти «особые формы» организации общества необходимы, поскольку при иных ее принципах не все другие народы и даже не все социальные группы среди самих русских были бы готовы легко принять или хотя бы понять эти сакраментальные духовные ценности (и еще менее — увязать их с образом жизни российской/советской правящей элиты, отнюдь не чуждой материальных благ западной цивилизации, несмотря на декларируемую верность «русской идее» в той или иной форме).

Соответственно, «внешняя оболочка» сферы господства за рубежами страны нужна для того, чтобы гарантировать неприкосновенность ядра. Подобным же образом предполагается, что необходимо всеми доступными средствами противостоять любым не входящим в эту сферу нациям или союзам на западе, юге или востоке, которые могут создать опасность для подобного устройства, создавая соблазны материального, политического или идеологического характера. Сохранение барьеров и противодействие широким внешним контактам, не говоря уже об интеграции с «потусторонним» миром, — условие sine qua non выживания «русской идеи» и ее институциональной основы.

Нет сомнения, что от подобной философии нельзя просто отмахнуться. История России и приобретенный в последние годы неоднозначный опыт введения рыночной экономики и демократии при строительстве «стратегического партнерства» с США и Западной Европой, — все это занимает заметное место в спорах вокруг данного предмета и вопроса о том, какова должна быть в дальнейшем российская внешняя политика и стратегия безопасности. Хотя углубленный анализ истории России и происхождения «русской идеи» выходит далеко за пределы настоящей статьи, высказать некоторые соображения необходимо, тем более, что упомянутая философия отчетливо показывает взаимодействие российского/советского внутреннего режима и внешней политики. Сегодня она широко обсуждается в контексте политики России в отношении бывших советских республик, ее отношений с Западом и со своими соседями в Азии, выбора партнеров за рубежом и восприятия возможных угроз и противников.

Несмотря на свое расположение на --">