Коллектив авторов - Политология (проблемы теории)

самых различных уровнях — от эмпирически-описательного до теоретического и философского (отличие последнего состоит лишь в том, что теоретическая рефлексия оказывается органически включенной в конкретную философскую систему и тем самым взаимосвязанной с метафизическими, эпистемологическими, этическими и прочими суждениями, характерными именно для данной системы), наши представления о демократии всегда являются до известной степени нормативными. В этом смысле в обществах, Где либеральная традиция вполне укоренилась, даже эмпирическая наука отталкивается в своих посылках от разработанного в теории политического идеала. Соответственно, политическая теория нередко конструируется индуктивно, вбирая в себя элементы опыта.

Но, если главное отличие нормативной теории от эмпирической теории (или науки) зависит от того, в какой степени последняя может или должна ориентироваться на определенные ценностно окрашенные нормы, возникает вопрос о критериях «правильности» (верификации) той или иной теории. Предлагаемая книга содержит также попытку дать ответ и на этот вопрос, имеющий не только объективный, но, в определенной степени, и субъективный характер.

В своей, ставшей после Второй мировой войны широко известной книге «Человек науки против политики власти» (1946) Г. Моргентау — немецкий ученый, эмигрировавший из нацистской Германии в США, отмечал: «Величие ученого не зависит исключительно от его способности делать различие между истинным и ложным. Его величие раскрывается, прежде всего, в его способности и решимости выбирать из всех истин, которые можно познать, те, которые познавать необходимо. Тот, кто способен только отличать правду от лжи, ошибается даже в том, что он знает. Ведь он не знает, какое знание необходимо и без какого можно обойтись. Проводя такое различие или будучи не в состоянии это сделать, ученый имплицитно обнаруживает моральные стандарты, которые руководят им, или же их отсутствие. Система морально детерминированного научного знания представляет картину мира, знать который важно и ориентироваться в котором необходимо. Научное знание, понимаемое таким образом, несет с собой моральную оценку того, чему оно обязано своим существованием. Однако, с того самого момента, как это моральное решение прорастает из индивидуального уравнивания обществоведа и получает привкус его иррациональной природы, рациональность научного ума и его притязание на универсальность подпадают в данном случае еще и под другое ограничение».

Резкая критика, данная Г. Моргентау эвритистическим и моральным стандартам научного знания и его носителей, во многом была вызвана глобальным разочарованием ученых его поколения в возможностях как социальной науки, так и западных либеральных демократий, не сумевших предотвратить прихода нацистов к власти в Германии и стремительной экспансии тоталитарной политики во всем мире.

Вопрос о границах и возможностях общественных наук вообще и политологии, в частности, приобретает поистине драматический характер и в современной России. Претензии гуманитарной интеллигенции с начала « перестройки» на разработку концепции «социализма с открытым лицом», а после ее краха — нового российского варианта либерального государства потерпели полный провал, столкнувшись с реальностью жесточайшего экономического и политического кризиса. В этих условиях вопрос о содержании, месте и роли политического знания в плане его возможностей оказывать реальное воздействие на политические процессы нуждается в более подробном анализе.

В теоретическом плане дать абсолютно исчерпывающее определение — что такое политическая наука — не представляется возможным. Возникающие между различными школами разногласия, основанные на категорических суждениях относительно того, чем должна политология быть, делают любое определение до известной степени ограниченным и неточным.

В самом общем плане наиболее очевидными являются две «рабочих» гипотезы, принимаемые представителями любого направления:

а) политология изучает политику как таковую;

б) изучение политики является делом специалистов, использующих для этого соответствующую методологию.

Характер первого определения станет понятен только после более или менее точного определения того, что представляет собой политика (см. гл. 1). Второе определение выглядит тавтологичным, поскольку оно не может быть --">