Franklin Foer - Последний политик. Внутри Белого дома Джо Байдена и борьба за будущее Америки

Дональду Трампу люди собрались на объединенной базе Эндрюс в пригороде Мэриленда, чтобы в последний раз услышать разглагольствования своего лидера перед печатью президента и посмотреть, как он поднимается на борт самолета Air Force One, уносящего его в свой пляжный клуб во Флориде. Это была единственная инаугурация в новейшей американской истории, за исключением присяги Джеральда Форда, когда уходящий президент демонстративно отказался от участия в самой официальной церемонии.

Но при всей риторической силе, с которой Трамп бил по легитимности выборов, - при всей ярости, которую он разжег, при всем насилии, которое он вдохновил, - он ушел, не устроив больше сцен, чем обычно. " Надеюсь, это не долгосрочное прощание", - уныло сказал он. Тот факт, что он покидает Вашингтон по собственной воле, был самым близким к прямому признанию факта своего поражения.

Через несколько минут после того, как Трамп поднялся в самолет, Джо и Джилл Байден прибыли в собор Святого Матфея на мессу. Они прошли мимо своих друзей и родственников, мимо избранного вице-президента Камалы Харрис и ее мужа и заняли свое место на передней скамье, прямо за гравировкой в полу, напоминающей о месте, где покоился труп Джона Кеннеди во время его похоронной службы в этом здании.

Еще до ужаса 6 января Байден намеревался пригласить на мероприятие руководство конгресса страны. Но приглашения были направлены только после мятежа, и присутствие лидеров республиканцев Митча Макконнелла и Кевина Маккарти внезапно обрело запредельный смысл. Он предоставил своим противникам доступ к самому интимному моменту дня.

По окончании службы священник обратился к прихожанам: "Прошу избранного президента, вице-президента и руководство Конгресса остаться на своих местах". Все друзья и родственники погрузились в автобусы и отправились в Капитолий, но руководство страны ждало отдельного кортежа. В течение пятнадцати минут Митч Макконнелл, Нэнси Пелоси, Стени Хойер, Кевин Маккарти, Чак Шумер, Камала Харрис и Джо Байден общались в пустой церкви. Это был момент вежливого сосуществования, бессодержательной болтовни, надежды на то, что, возможно, Вашингтон действительно вернется к народным традициям, которые преобладали до Трампа, к чему-то, что можно назвать нормальным.

 

-

В 10:00 утра, за два часа до официального начала работы, Рон Клейн прибыл в Западное крыло своей третьей администрации, чтобы занять пост, о котором, как знали его друзья, он давно мечтал: руководителя аппарата Белого дома.

Когда Клейну было двадцать восемь лет, в 1989 году Джо Байден нанял его на должность главного юрисконсульта судебного комитета Сената. С тех пор он постоянно работал на Байдена. Хотя Байден с гордостью рассказывал о том, что учился в государственной школе, он гордился тем, что в его реестре есть люди из Лиги плюща, такие как Клейн. Они были его меритократическими трофеями, а Клейн - его вечным вундеркиндом, даже когда ему приближалось шестьдесят. Слова лились из уст Клейна в виде абзацев. В расстроенных чувствах Байден иногда задавал вопросы, чтобы проверить своих сотрудников, оценить, насколько они разбираются в мелочах. Клейн, излучавший уверенность чемпиона школьных викторин, почти всегда знал ответ.

Байден не только восхищался Клейном, он даже мог увидеть в нем знакомые черты. Еще во времена последней демократической администрации окружение Барака Обамы недооценивало Клейна, как и его босса, за отсутствие качеств, которые ценились в толпе. Они считали, что он слишком старался, что ему нужно было лучше сдерживать свою словесную виртуозность на совещаниях, что он всегда смотрел на более крупную работу.

Обама и его приверженцы исповедовали ненависть к Вашингтону, а Клейна они считали порождением этого места. Он, конечно, чувствовал себя в Белом доме вездесущим. Те, кто работал с Клейном, узнавали его по звуку походки, когда он ранним утром проходил по коридорам. Он надевал свои парадные туфли, словно сабо, с ногами, громыхающими по задникам. Его мгновенные ответы на входящие сообщения электронной почты сопровождались датами, что наводило на мысль о бессоннице.

Утром 20 января Клейн, возможно, предпочел бы лично присутствовать на церемонии инаугурации человека, ради политической карьеры которого он так старался. Но он пропустил ее, застряв в здании по приказу главы

--">