Лисандр Спунер - Не измена

контроль над промышленностью и торговлей огромной части самих северных штатов и тем самым поработить и разграбить их. Иными словами, промышленное и торговое рабство большей части народов Севера и Юга, черных и белых, — это плата, которую требуют, на которой настаивают и которую намерены получить менщики окровавленных денег в качестве возврата займов, которыми они оплатили войну.

Организовав и распланировав всю эту программу, они вручили свой меч главному палачу этой войны и приказали ему воплотить ее в жизнь. И вот он от их лица говорит: «Мы хотим мира».

Вот что это значит: «Смиритесь со всем тем грабежом и рабством, что мы вам приготовили, и тогда получите “мир”. Но если будете сопротивляться, те же самые кровавые ростовщики, которые предоставили средства на укрощение Юга, вновь предоставят средства для укрощения вас».

Вот единственные условия, на которых наше правительство и за редкими исключениями вообще любое правительство предлагает своему народу «мир».

С точки зрения тех, кто предоставил деньги, вся эта история зиждилась на запланированной программе грабежа и убийства: не только для захвата монопольного контроля над рынками Юга, но также монополии на валюту, а следовательно, и на промышленность с торговлей, а еще для грабежа и порабощения рабочих как Севера, так и Юга. А Конгресс с президентом сегодня представляют собой лишь орудия для достижения этих целей. Они обязаны ими быть, поскольку знают, что их власть в качестве так называемых правителей кончается, как только у кровавых ростовщиков кончается вера в них. Они подобны банкроту в руках вымогателя. Они не смеют отказаться выполнять любое требование, выдвинутое им. А чтобы разом скрыть, если выйдет, свое раболепие и свои преступления, они пытаются отвлечь общественное внимание восклицая, что они «упразднили рабство!», что они «спасли страну!», что они «сохранили наш славный Союз!» и что, выплачивая теперь «национальный долг», как его называют (как будто сами люди, которых обложат налогом ради его выплаты, действительно добровольно заключили договор на его выдачу), они всего лишь «оберегают национальную гордость!»

Под «обереганием национальной гордости» они имеют в виду только то, что сами они, воры и убийцы, полагают себя нацией, и что они сохранят веру тех, кто предоставил им суммы, необходимые для попрания огромной части народа; что из прибыли от дальнейших грабежей и убийств они старательно приберут к рукам достаточно, чтобы выплатить по всем ссудам как основные суммы, так и проценты.

Лживое заявление, что «упразднение рабства» было задачей или причиной войны, — обман того же характера, что и «оберегание национальной гордости». Кто, как не тираны, воры и убийцы, которыми они сами и являются, изначально учредили рабство? Какое правительство, кроме полагающегося на меч, как то, что мы имеем сейчас, когда-либо могло бы обеспечивать рабовладение? И зачем эти люди упразднили рабство? Не из какой-то общей любви к свободе, не ради справедливости для черного человека, но исключительно в качестве «военной меры» и поскольку хотели заручиться поддержкой от него и его друзей в ведении войны, которую развязали ради поддержания и упрочнения того политического, торгового и промышленного рабства, которому подвергли огромную долю людей — как черных, так и белых. А теперь эти самозванцы кричат, что они упразднили личное рабство черного человека — хоть задача войны была и не в этом, — будто полагают, что таким образом смогут сокрыть, отмолить или оправдать то второе рабство, за сохранение, закрепление и ужесточение которого они боролись. Не было никакой качественной разницы — была лишь разница в степени — между тем рабством, упразднением которого они хвастаются, и тем рабством, за сохранение которого они боролись, поскольку всякие ограничения естественной свободы человека, не обязательные для сохранения справедливости, одной природы с рабством и различаются только степенью.

Если бы их задачей действительно было упразднение рабства или защита свободы и справедливости в целом, им было бы достаточно сказать: «Каждый, белый или черный, кто хочет защиты нашего правительства, ее получит; а всех, кто ее не хочет, оставят в покое, если они оставят в покое нас». Если бы они это сказали, рабство упразднилось бы само собой моментально, и в результате возник бы союз в тысячу раз

--">